Сбылась давняя мечта тайного Обломова. После ухода на военную пенсию он полностью посвятил себя ублажению своей собственной персоны, ведя праздный образ жизни, занимаясь лишь престижными для власть имущих занятиями и хобби. Так, в частности, Геннадий, при спонсорской поддержке дочери, стал поигрывать в большой теннис. Она же помогала живущим отдельно родителям ещё и деньгами, и не только.
Валерий Юрьевич, после долгого молчания по поводу им прочитанного одного из произведений Платона Петровича, периодически стал позванивать другу, в частности поздравляя того с днём рождения.
У них с Платоном завелось негласное правило, очерёдность поздравлений.
Платон первым поздравлял друга с Новым годом, тот его – с днём рождения.
И наоборот, Валерий первым поздравлял Платона с Днём защитника Отечества, а тот его – с днём рождения и Днём Победы.
Но в этот раз Валерий Юрьевич почему-то нарушил очерёдность, первым поздравив Платона с Новым годом. Да и начал он разговор как-то очень уж невежливо. Поздоровавшись и услышав голос друга, вдруг отмочил:
– «А я-то думал, жив ли ты? Здоров ли?!».
Хотя их разговор был долгим и всеобъемлющим, в течение которого Платон уверил друга, что здоровье его летом было очевидно подправлено в реабилитационном центре, ему не понравилась ещё и фраза давнего товарища, что у него, возможно, упомянутый им гипертонический криз произошёл из-за обиды на некоторых читателей, не читающих его труды.
Платон, однако, это объяснил совсем другим, в свою очередь, закинув увесистый булыжник в огород, становящимся бывшим, друга:
– «Да нет! Во-первых, я теперь свои произведения даю читать только специалистам, людям, разбирающимся в литературе и доброжелательно ко мне относящимся! Случайным людям, дуракам или всякого рода завистникам я больше не даю ничего читать своего! Много чести!
Во-вторых, и самое главное, мне невольно приходится, как бы влезать в шкуру моих персонажей, на время становится ими, проживать вместе с ними, переживать, думать и говорить за них! В общем, вживаться в их образы! А это выходит боком. Расшатывается нервная система. И я заметил, что стал значительно сентиментальней. Я теперь вижу многое из того, на что раньше не обращал внимание.
Я даже в старых фильмах теперь нахожу многое из того, на что раньше не обращал внимание, или даже просто не видел! Но это уже приобретённое мною новое свойство, как автора, режиссёра!».
Далее Платон сообщил Валерию Юрьевичу, что готовит к публикации сразу пять частей своего романа-эпопеи объёмом почти в полторы тысячи страниц и два сборника стихов – полный, примерно на семьсот страниц и ещё отдельный – четверостиший.
Сглотнув слюну обиженной зависти, друг многозначительно протянул:
– «Да-а!».
Тут же они распрощались. Но Валерий Юрьевич больше Платону Петровичу не звонил.
Особенно Платона удивило отсутствие какого-либо поздравления от товарища по случаю шестидесятилетия.
Видать друг полностью порвал со мной, или… умер?! – решил автор.
То же самое коснулось и старшего племянника Григория Марленовича Комкова. Тот всегда отличался недостатком воспитания, незнанием этикета и никогда первым не звонил своему дяде, к тому же старше его по возрасту.
Очевидно, он кроме работы полностью погряз в своих любимых домашних железках и необходимых домашних делишках, не поздравив дядьку ни с Новым годом, ни, как верующий, с Рождеством, ни с юбилеем.
Поэтому Платон решил сейчас его не приглашать, а вместе с ним и всё его семейство, которое, после рождения дочерью Наталией двух малышей, возросло с пяти до семи человек.
Этому способствовал и перенос празднования юбилея Платона к нему домой в однокомнатную квартиру, которая была хоть и большая, но не резиновая.
А это было связано с тем, что Варвара с Егором теперь постоянно жили в Салтыковке, их сын Максим, служа в столице, теперь один пользовался благами отдельного проживания, а гостей теперь намечалось относительно немного, да и хлопот в своей квартире было бы поменьше.
Правда, поначалу Платон, как всегда, хотел собрать всех.
Но Ксения воспротивилась, мотивировав это тем, что она в этот раз не выдержит два празднования одного юбилея мужа.
Да и пенсионеров Егора и Варвару не хотелось лишний раз тревожить, плюс ещё и финансовый кризис на дворе.
Последний довод оказался решающим.
Семей старших сыновей Платона в силу разных причин пока не ожидалось.
В общем, супруги Кочет решили именно так.
Поэтому своё шестидесятилетие мечтательному Платону так и не удалось встретить в кругу всех детей, племянников, внуков и… любовниц!