— Она меня бросила после трагедии с приемным отцом, когда я лежал в клинике. Заодно прихватила рукопись моего бывшего шефа Эдуарда Бартлета после его кончины. В ней тот описывал кое-какие делишки промышленников и, кажется, Робинсона.
— Вы ее любили? Впрочем, вопрос дурацкий.
— Очень, — вздохнул Грег, все больше удивляясь, куда клонит гангстер.
— А почему не пытались разыскать?
— Пытался, но она словно испарилась. Скорее всего уехала за границу, — упавшим голосом ответил Грег. — Да и к чему ей калека? — Он повертел крючком, заменяющим кисть.
— Знаете, Грег, не такой уж вы выдающийся детектив, как я думал раньше. А уж психолог — вовсе никудышный. Вот старина Бартлет, ваш шеф — да вознесется его душа в рай, — действительно ас. Уж он-то бы этот клубочек размотал, каналья, по ниточкам. Талантлив был и хитер сверх всякой меры, умница.
— Чего же разматывать, когда и так ясно? Кроме того, я уже не владел частной конторой, мне не подчинялись агенты. Зато стал инвалидом и почти нищим, сидел на иждивении у старика негра.
— Но сейчас-то явились ко мне?
— Ну и что? — спросил с вызовом.
— А почему не попросили тогда денег и помощи в розыске О'Нейли?
— О'Нейли? — оторопел Грег. — И вы бы помогли?
— Тогда да, — гангстер прикрыл глаза. — Теперь нет!
— Что же изменилось, Майк? Ради всего святого расскажите. Я обещаю ничего не предпринимать. Это умрет во мне, но, может быть, хоть слегка облегчит душу. — Он прижал ладонь к груди.
— Скорее всего растравит еще больше, — возразил Майк.
— Не жалейте меня.
— Я вообще никого не жалею. Милосердие мне чуждо. — Взгляд его сделался жестким. — Очевидно, поэтому в отличие от вас, не морщитесь, Грег, я знаю, что говорю. Да-да, именно поэтому и достиг богатства и власти. Но раз хотите — слушайте, вам же хуже. Я упоминал — старина Бартлет был парень-гвоздь: мудр, хитер, умел держать язык за зубами. Никто понятия не имел, что за ценности хранились в его особняке среди аквариумов с рыбками. Одна мисс О'Нейли — тоже далеко не глупышка — об этом догадывалась. Но лишь слегка. Когда же рукопись попала к ней вместе с подлинными документами, на основании коих была написана, она поняла, что держит в своих красивых ручках. Однако не до конца. Если бы не ваше несчастье: безрассудная погоня за каким-то сумасшедшим, отдала бы ее вам — она вас любила, — и вы бы стали богатым человеком. Очень богатым. Хотя, здесь я мерю по себе, кто вас знает, какие бы фантазии полезли в вашу голову. Вы можете выкинуть беспардонный фортель — любую глупость.
— Это почему же?
— Потому что вы ненормальный.
— Вы имеете в виду… — начал Грег.
— Не перебивайте. Она любила вас, но также считала не в себе, правда, лелеяла мечту со временем обломать. О'Нейли сообразила: за документы промышленные магнаты, особенно Дональд Робинсон, выложат без разговоров солидные денежки — не один миллион.
— Миллион? — воскликнул недоверчиво Фрэнк.
— Да. И не один. Публикация их означала неминуемую гибель для Дика, и не для него одного. Старик Бартлет знал, что делал, все преподносилось неопровержимо. Вероятно, он долго и упорно собирал обличающие материалы. Где только их раздобыл, хотелось бы выяснить? — Майк мечтательно закатил глаза и продолжил: — Но ваша хорошенькая авантюристочка переоценила свои способности и недооценила моих. А самоуверенность наказуема.
— Ваших? — привстал Грег. — Ва-аших?
— Разумеется. — Майк удовлетворенно фыркнул. — Ее погубила жадность. Малышка, не соразмерив сил, слишком размахнулась — в этом ее роковая ошибка. Она начала устанавливать связи одновременно с Диком и со мной. Естественно, сразу же запуталась и в моей паутине и в сетях Робинсона. Мне она ни к чему — женщин куда более красивых у нас навалом. А вот он, как павлин, распустил хвост, а заодно и слюни, решил: очарует ее и заполучит рукопись. Как бы не так. Не по зубкам кость. В результате материалы оказались у меня, а ваша невеста — у него.
— Джин сделалась любовницей этого негодяя! — Фрэнк стиснул ручку кресла так, что захрустели суставы.
— Не уверен. Но, чем черт не шутит, когда бог спит, все возможно. Однако, мне кажется, любовью там не пахло. Робинсон, поняв, что остался с носом, взбесился. Избалованный с детства, не знающий ни в чем отказов, он раскапризничался, а тем временем материалы безвозвратно уплыли. Тогда он применил старый испытанный прием — наркотики.
— Джин стала наркоманкой? — ужаснулся Грег.
— Как ни прискорбно, да. Сломив ее волю, Дик избавился от девчонки.
— Ее убили? — прошептал Грег, лицо побледнело.
— Не думаю. Я бы знал. У Робинсона нет «киллеров» — наемных убийц. В таких случаях он обращается в нашу фирму. Скорее всего сплавили куда-нибудь в провинцию, в заграничные филиалы корпорации, у Дика есть связи с Италией, Латинской Америкой, островами южных морей. Он мог передать О'Нейли им для различных нужд. Скажу одно, верьте мне, ее песенка спета. Человек, одурманенный этой дрянью, не человек. Правда, иногда и в таких возникает потребность — ради травки пойдут на все. В этом качестве ее и могли использовать наши иностранные коллеги.
Фрэнк сидел, опустив голову. Губы дрожали.
Несколько минут они молчали. Гангстер в задумчивости барабанил пальцами по столешнице. Грег поднял взгляд на Майка и сказал:
— Хотя вы и считаете меня слабым криминалистом, но дальнейшие ваши действия вычислить труда не представляет.
— А именно? — Гангстер прищурился.
— Предъявили копии рукописи и документов Робинсону. Он понял — вы далеко не взбалмошная девица — провести не удастся. Пакет акций оказался у вас. Так?
— Почти. — Майк усмехнулся. — Вы меня недооцениваете, Грег. Аналогично вашему предположению поступил бы парень вроде вас. Я же довожу дело до логического завершения, выжимаю из жертвы все, что могу, дабы она больше не кочевряжилась без моего согласия.
— Что же вы сделали?
— Разумеется, принял пакет акций. Но, кроме этого, еще должность заместителя председателя административного совета — быть генеральным директором пока нельзя, следует немного освоиться за кулисами. Ну и содрал с Робинсона три миллиона наличными.
— Три миллиона?
— И ни центом меньше. — Лицо его смахивало на смеющийся череп.
— Да, Майк. — Грег покачал головой. — Получив за здорово живешь столь бешеные деньги, вы еще хапаете с меня, инвалида, за несчастные двадцать тысяч десять процентов.
— А как же! — Майк зашелестел смехом.
— Я бы так не поступил. Тем более вы же сами упомянули — я помог вам избавиться от подонка. Дылды. Так снизошли бы.
— Как бы поступили вы на моем месте?
— Во всяком случае, не содрал бы годовых, раз. И поделился бы с мисс О'Нейли — дал бы ей тысяч сто. Без нее вы бы не имели ни материалов, ни денег.
— Да, Грег. Вы поступили бы именно так, — удовлетворенно произнес Майк и наклонился вперед. — Почему? — Он поднял палец. — Да потому, что вы ненормальный. В этом ваше горе и причина бедствий». Кроме того, делать услуги людям такого сорта, как я, опасно. Мы не любим чувствовать себя обязанным кому-либо. Вы исключение, я отношусь к вам с симпатией. Не удивлюсь, если лет эдак через десять-двадцать вы окажетесь в историческом музее, в единственном экземпляре, как ископаемое.
Фрэнк почувствовал — между лопаток побежала тоненькая струйка. Ему стало жутко…
Распрощавшись с Майком и получив чек, он вышел на улицу.
После полумрака и кондиционерной свежести гангстерского убежища глаза слепил солнечный свет. Ноздри зацарапал пыльный и затхлый запах. Припекало. Асфальт накалился, размяк и словно выдыхал нефть.
Боль, возникшая в сердце, при воспоминании о Джин ослабла, но чувство горечи и опустошенности не покидало. Он брел медленно, низко опустив голову. Самые разнообразные мысли, вернее, их обрывки, пестрые и неожиданные, роились в мозгу. Они расползались, обрывались, перескакивали друг через дружку, как в чехарду. Он никак не мог сосредоточиться.
Внезапно перед его взором на тротуаре возникли ноги в больших круглоносых кедах. В тот же миг он ткнулся лбом кому-то в грудь.