- Если и так, обещаем простить за давностью лет.
- Разочарую вас - никаких прегрешений нет, во всяком случае крупных, вздохнул профессор. - Да и вряд ли мое жизнеописание вас чем-то обогатит, хотя я бы не сказал, что оно ординарно, скорее напротив.
- Тем более, профессор, - Грег сделал приглашающий жест.
Остальные придвинулись поближе и приготовилась слушать.
15. АВСТРАЛИЕЦ
- Ранним утром, - начал неторопливо профессор, - 1606 года голландец Виллем Янсзон, полупират-полуученый, греховодник по кличке Янц, сочетавший в себе, казалось бы, несовместимые качества кутилы и исследователя, приплыл к западному побережью таинственного материка. Мореход окрестил его Новой Голландией. Однако пустынный берег поразил Янца своей неприветливостью, о чем свидетельствует дневниковая запись: "Страна эта, видимо, проклята богом", с сим первооткрыватель и удалился восвояси. Так впервые открыли Австралию.
- Почему впервые, разве ее открывали еще? - спросил Мартин.
- Даже, можно сказать, дважды. В 1642-м Абел Тасман, а в 1770-м известнейший путешественник и первопроходец, знаменитый и почитаемый во всем мире, и особенно среди естествоиспытателей, Джеймс Кук. Кстати, он-то и привез туда первых переселенцев - каторжников из Альбиона, где преступность начала принимать угрожающие размеры. Этот огромный остров не особенно баловали вниманием в том числе, разумеется, и писатели. Больше того, один из них, будем надеяться, без злого умысла, нанес ему весьма ощутимый материальный ущерб.
- Кто же это? - воскликнул Грег.
- Всеми нами любимый Вальтер Скотт, - усмехнулся профессор.
- На он никогда не посещал Австралии?
- Ему и не требовалось. В 1829 году Вальтер Скотт опубликовал роман "Анна Гейерштейн". Его героиня любила носить на своих дивных волосах фамильную диадему с благородными опалами. Смерть Анны, загадочная и непонятная, связывалась именно с воздействием этих камней: им издревле приписывались свойства приносить беды. Психология людей, особенно женщин, очень восприимчива - от перестали надевать украшения с этим камнем. И надо же случиться - именно тогда в Австралии обнаруживают крупнейшее месторождение благородных опалов с великолепной игрой света, в том числе редчайших - черных. Но после выхода книги спрос на них упал почти до нуля. Не помогло и то, что английская королева Виктория, желая развеять суеверие и поддержать экономически свое заокеанское владение, демонстративно украшала колье опалами.
- Да, действительно, - вставил русский, - знаток минералов Пыляев подтверждает - большинство женщин ни за что не станут носить опалов.
- Скажите, какие привереды, - хмыкнул Эдерс.
- Се ля ви, - профессор развел руками. - Известно - все материки эволюционировали особо. Австралия тому подтверждение. Здесь встречаются животные, которых нет больше нигде. Возьмите кубомедузу хироникс "смертельную осу" и массу других ядовитых медуз, от соприкосновения с ними человек умирает спустя 3-5 секунд. Из 140 видов змей - 20 очень опасны. Например, парадемансиа микролепидус в 300 раз токсичнее американской гремучей змеи и в 20 - индийской кобры. А черный паук сиднейский спайдер восьминогий убийца? Наконец, кенгуру, коала, сумчатый крот, дикая собака динго, утконос, ехидна, птицы киви, кукабарру или двоякодышашая рыба цератод и дюгонь. Последнее млекопитающее мне приходилось видеть неоднократно. Думаю, не случайно зоологи отнесли его к отряду сирен.
- Но согласно греческой мифологии сирены - это полуптицы-полудевы, к тому же обладающие сладкозвучным голосом, - вмешался Уваров. - Им-то и очаровывали и пленяли доверчивых моряков. Надеюсь, ваш дюгонь не поет?
- Разумеется, - улыбнулся Эдвин. - Его голос напоминает рев тюленя. Я имел в виду само название - сирена - гибрид чего-то или кого-то. Скорее всего легенда о русалках возникла в тот момент, когда впервые человеку удалось лицезреть дюгоня. Представьте, я однажды наблюдал, как он вынырнул в заросшем водорослями устье реки. Зрелище поистине фантастическое. Голова и "лицо" очень похожи на женские, с круглыми, обрамленными длинными ресницами, глазами. Водоросли, словно зеленые локоны. Сильно развитые молочные железы поразительно напоминали груди девушки. Покатые плечи плавно переходили в узкую талию, заканчивающуюся рыбьим хвостом. Подобные изображения украшали в древности носы парусников.
- Извините, профессор, но мне придется вас прервать, - прищурился Грег. - Все это, конечно, интересно и занимательно, но, зная вас как человека, ничего не делающего зря, меня наводит на мысль, что вы...
- Угадали, Фрэнк, интуиция детектива вас не подвела - наш род - выходцы из Австралии, страны, находящейся до сих пор в какой-то непонятной и загадочной полуизоляции. Мне думается, континент с такой историей, животным, миром и флорой заслуживает большего. Итак - это моя родина.
Отец мой был смотрителем маяка. Да-да, Грег, не делайте больших глаз. Он плавал сначала юнгой, матросом, затем выучился на штурмана, стал капитаном. Однажды на лайнере, шедшем из Европы с переселенцами, возник пожар. Судно отца находилось недалеко - лежа в дрейфе, пережидало сильный туман. Рация у них отсутствовала, и команда не знала, что в каких-то нескольких десятках миль гибнут люди.
Катастрофа потрясла мир. Владельцы лайнера, желая избежать ответственности за плохое оснащение спасательными и противопожарными средствами, обвинили отца в самом страшном преступлении - не пришел на помощь терпящим бедствие. Его лишили диплома и ошельмовали Каиновой печатью. Он не мыслил себя вне морской стихии и устроился смотрителем на маяк. Отец запомнился мне высоким молчаливым человеком с неизменной трубкой в зубах.
Мать оставила нас, едва мне минуло три года. Образ ее совершенно стерся в моей памяти. От своего родителя - отдать ему должное - я никогда не слышал о ней худого слова. Кроме нас, в маячной пристройке проживала средних лет вдова рыбачка. Очень добрая полная, белокурая и голубоглазая ирландка, с мягкими руками, от которых всегда пахло свежеиспеченным хлебом и овечьим молоком. Она вела наше хозяйство. Море и все, что с ним связано, окружали меня с младенчества. Тогда же возникла не прекращающаяся по сей день любовь к собакам и дельфинам.