Никогда доселе на подобный капитал не смотрели сквозь пальцы. Да такой чудесный пейзаж можно в наследство недрогнувшей рукой вписывать. Да преемники за добытый предком природный ландшафт мраморную статую в полный рост должны устанавливать. Да за такую панораму пройдошливый риелтор вытряс бы из клиента существенную прибавку. Даже последняя кривенькая сосенка добавила бы свою толику в мошну сего жадного торгаша. Впрочем, хватит облизываться на достояние будущих озерных кооператоров. Лучше прислушаемся к бытующему ныне девизу! Природа-мастерская для максимального извлечения прибыли сегодня, а не храм искусств в угоду потомкам, как думают всякие там заучившиеся очкастые говоруны-чистоплюи.
Введенная в эксплуатацию два дня назад база оказалась заполнена едва на осьмушку. Так что отсутствие соседей, скорее всего, было просто стечением обстоятельств.
Наконец, добравшись до кровати, Максим едва раздевшись рухнул на койку и закрыл глаза.
Вторник.
Уже находясь на грани сна, он вдруг понял, что он забыл о чем-то очень важном. Родин даже представил себе ежедневник, куда следовало записывать то, о чем следует помнить. Только вместо неотложных дел вдруг представилась "купалка", о которой ему по дороге в столовую рассказала Татьяна. Он увидел словно наяву как, сбежав вниз с крутого косогора, поросшего соснами, оказался на усыпанном иголками песчаном пятачке. С края берега брошены широкие деревянные трапы на мостки капитальной п-образной купальни, с двумя рядами перил. Большие будки для массового переодевания стоят строгими часовыми на некотором отдалении.
В центре ламбины возвышается поросший лесом большой остров, а правее на другой стороне виднеется кусочек огромного "царского" пляжа с которого ему призывно машет рукой одетая в смелый купальный костюм его личная "проблема". Надо ли говорить, что Максим с разбегу вскочил на перила, прыгнул вниз, пронзив сложенными над головой руками гладь озера и, вынырнув, уверенными стежками принялся рассекать воды озера, все ближе и ближе подплывая к песчаной полоске. С каждой секундой он становился все ближе к смеющейся и чем- то удивительно довольной нахалке с глянцевой обложки - Шейле - явно дразнившейся своим удивительно смелым купальным костюмом.
Проснулся Родин с самым восходом. До завтрака оставалась еще уйма времени. Можно было сесть и не спеша оглядеться. Подбодренный скрипом, который издала ржавая панцирная сетка при изменении развесовки, Максим с интересом обратился к изучению скупой обстановки. Комнатка могла похвастаться двумя узкими солдатскими койками на железных ножках, рядом с которыми стояли невысокие тумбочки, и тощим столом. Роль шкафов выполняли две планки с многочисленными витыми крючками. При взгляде на лаконичное убранство складывалось впечатление, что оказался в кубрике на Новой Земле, куда все приходится везти продираясь сквозь толщу льда и бюрократические заслоны. Эффект усиливали два плаката. Один возвещал о том, что болтать - врагу помогать, а другой конкретизировал: "Не болтай у телефона. Болтун находка для шпиона". Настенные изречения настроили на оптимистический лад. Утро, что и говори, началось весело. В душе Максима зазвучал бравурный марш физкультурников, и он, сжав зубную щетку в одной руке, а коробочку с зубным порошком в другой, направился к умывальнику. Пару раз, взмахнув расческой, Максим посчитал утренний туалет завершенным. Стакан горячего чая окончательно привел его в бодрое расположение духа.
Пока Родин в одном нижнем белье расхаживал по коридору, из окон которого открывалась сказочная картина соснового леса, ни одна живая душа не попалась ему навстречу. Малочисленные работники фабрики отдыхали по своему распорядку, вставая никак не ранее обеда.
Уличный стенной термометр, закрепленный на стойке крыльца, остановил столбик в районе десяти градусов и никак не хотел поднимать его выше. Спиртовой агрегат явно страдал от недостатка рабочей жидкости, но никто не обращал внимания на его образцово-показательный демарш. Явно в пику данным лживого прибора солнце уже припекало.
Грех было моментально не воспользоваться утренним малолюдьем и погрузить тело в прогревшиеся воды озера. Безбожно перевирая стихи А. А. Дельвига Максим напевал:
"Скучно, девушки, весною одному:
Не с кем сладко побеседовать меню".
Облачившись в новенькие спортивные брюки, которые явно не были похожи на пузырящиеся на коленках треники и майку Максим побежал на озеро. За спиной, болталась холщовая сумка из под противогаза со сменкой и полотенцем.
Солнце едва взошло, радуя глаз чистым безоблачным небом, но ночная свежесть уже отступила, спрятавшись в глубокую тень низин. Узкая дорожка змейкой проскользнула среди высоких сосновых стволов и вывела на вершину прибрежного косогора.
Окунуться в прохладную заманчивую воду, после душной ночи с самого утра сделалось верхом желаний непоседливого Родина. К причинам особой торопливости надо присовокупить также обстоятельства его чрезвычайно волнующего сновидения.
Ничуть не обратив внимания на открывшуюся перед ним живописную картину - песчаный пятачок лесного пляжа, извитые берега озера, пустынную водную гладь, он, подобно варвару ринулся вперед, чуть увязая в глубоком песке, будто пытался протаранить своим мускулистым плечом хлипкие крепостные стены.
На бегу Максим скинул сумку и оставил верхнюю одежду неаккуратным комом лежать на берегу. Через миг крепкие ноги вынесли его к купалке. Сверкнув загоревшим спортивным телом, он пробежал по мосткам, вскочил как во сне на перила и ласточкой прыгнул в темную глубокую воду. Проплыв изрядное расстояние почти возле самого, поросшего водорослями дна, он вынырнул неподалеку от острова.
Избороздив окрестности купальни и наплававшись, Максим неспешно вышел на берег. В теле чувствовалась приятная усталость.
Вытершись прихваченным с собой против всяких правил жестким казённым полотенцем, Родин неспешно двинулся по дорожке огибающей озеро. Беззаботное утро радовало солнечной улыбкой. Прогулка к озеру до дна вычерпала сонливость и создала особое каникулярное настроение. Он неторопливо пошел по тропе огибавшей озеро, наслаждаясь покоем. Кругом кипело летнее утро, переливаясь гомоном проснувшихся птиц, ворохом необычайных красок и полутонов, брызгами смолистых запахов. По озеру струилась беззвучная рябь, окрасившаяся серебристым отблеском. Широкая тропа больше напоминала парковую аллею, красуясь ровными рядами сосен стоящими, словно кремлевские курсанты на карауле. Шаг за шагом Родин все больше отдалялся от лагеря.
Максим все никак не мог выбрать для себя обратную дорогу. Здравый смысл подсказывал, что лучше всего повернуть назад, но в душе вдруг возник знакомый многим занозистый непоседа, который так и подзуживал совершить небольшую авантюру. Решив, что максимум, что может грозить, так это потеря и так незапланированного завтрака, Родин решил дойти до "царского". Это решение сразу погасило крохотный огонек беспокойства. На душе поселилась удивительная безмятежность и расслабленность. Слава богу, напряжение последних недель спало. Небрежно переставляя ноги, Родин просто блаженствовал, стараясь забыть обо всех проблемах. Отвернув от отлогого подъема в сторону лагеря, он вернулся на аллею, идущую вдоль берега. Натруженные от непривычной нагрузки ноги приятно ныли. Захотелось дать себе передышку. Присесть и, ни о чем не думая, смотреть на гладь озера. Максим стал шарить взглядом, выискивая местечко поудобнее. "Так вот же беседка", - Родин даже опешил. Новехонькая деревянная конструкция, установленная на пересечении дорог, появилась, словно по вызову. Краем глаза он увидел и устроившегося под ее сенью Николая Константиновича. На его лице читался легкий оттенок презрения и одновременно симпатии, которую тот испытывал по отношению к собеседнику. Самое обидное было даже не то, что Николай Константинович с незнакомцем заняли столь привлекательный объект, а то, что его заметили. Не оставалось ничего другого как подойти к собеседникам.