Как всегда все обидные слова которые хотелось сказать неугомонному шалопаю вылетели из головы и сердцем завладела непонятная веселость.
Запыхавшись после диких подпрыгиваний сопровождавших полет, Ольга уже не могла выступить с обличительной речью. Ну как обвинять Максимку в том, что раздосадованный вчерашним происшествием Роман был зол и неприветлив. Так и не простив Ольгу, он укатил на ближайшей электричке в город, оставив девушку, как он думал, страдать. Оленька, как и положено, страдала как раз до встречи с несносным Максимкой.
- Слушай, а отец твой где? Надо ему отчитаться.
- Они все вместе еще вчера в город уехали. Бабушка к вечеру появится, а папа к выходным. Так что зря усердствовал. - Ох, какое злорадство сквозило в этот миг в словах. - Напрасно стараешься выдать себя за приличного человека. Я тебя сразу раскусила, злодей.
- Жаль, а я то, дурачок, на гонорар рассчитывал.
- Надумал мотоцикл покупать? - Оля, поправив выбившийся локон, хитро взглянула на автомеханика.
- Да была у меня мыслишка, девицу одну прокатить. Может сейчас и выйдет чего. Уехал, говоришь.
- Ты что это задумал, мерзавец? Одумайся. - Ольга, решительно расставив руки, встала перед дверью в сарай. С неимоверной, нечеловечески-змеиной ловкостью Родин обогнул препятствие и проник внутрь. В центре помещения красовался беззащитный, слегка запыленный, но все равно прекрасный ИЖ. Слева громоздилась накрытая брезентом непонятная конструкция, а справа на полках лежали инструменты и разнообразнейшие емкости.
Дальнейшее можно списать только на то, что Оленька совершенно растерялась. На завтра она даже сама себе не могла объяснить, как произошла эта метаморфоза. Поистине, понять женщину не может даже сама женщина. Вот она встала насмерть на защиту вверенного ей имущества, а через миг мотоцикл оказывается помыт, заправлен и готов к поездке. Необычайно ловко Максим уселся верхом на устрашающее своей пугающей красотой рычащее чудовище. Поправив, неизвестно каким образом, оказавшиеся на голове огромные очки в кожаной оправе, Ольга с опаской взгромоздилась на высокое заднее сидение.
"Боже, что я делаю", - думала она. Тело ее, казалось, жило особой жизнью, совершенно не откликаясь на доводы разума. Все происходило словно во сне. Здравый смысл как испуганный зайчишка забился в самый уголок черепной коробки и с ужасом наблюдал за происходившим безумством. Тело, не испытав никакого смущения с нечеловеческой силой обхватило единственную опору - торс одетый в короткую летную куртку. Спрятавшемуся от испуга здравому смыслу это последнее действие неожиданно понравилось, и он даже высунул свой любопытный нос, чтобы хоть чуточку осознать происходящее.
- Держись крепче. Сейчас газанем.
Ольга постаралась придвинуться как можно ближе и плотнее прижаться к хромированной кожаной спине. В глубине души пылал огонь предвкушения чего-то запретного и потому, несомненно, приятного.
- Стартуем. - Прокричал Максим.
Казавшийся таким тяжелым мотоцикл неспешно двинулся по дороге. Поначалу Ольгу даже охватило совершенное разочарование.
- Я даже на старом велосипеде и то быстрее ездила. - Едва не промычала она.
Впрочем, уже через мгновение колеса принялись вращаться все быстрее и быстрее, так что прижиматься к водителю приходилось все сильнее. Вездесущая дорожная слякоть, словно сама собой расступалась перед колесами двухголового экипажа. Скорость ощущалась совершенно не так как в салоне автомобиля. Душу девушки пронзило совершенно необъяснимое ликование. Все ее существо охватило доселе неизведанное чувство свободы. Словно сам собою из глубины естества вырвался искренний, беззаботный смех. Сердце забилось быстрее, стараясь нагнать нараставший гул мотора. Ольге казалось, что она будто летит над дорогой как птица, разрезая потоки встречного ветра. Почему то ей представилось, что она будто ястреб несется, рассекая воздух, и вот-вот настигнет добычу. Пустынная дорога мчала навстречу. Никого не было вокруг, только молчаливо стояли подступающие к дороге деревья. Упиваясь бьющим в лицо воздушным потоком, Ольга наслаждалась видом несущейся навстречу пустынной дороги. Сознание уже совсем осмелело и оттолкнуло в сторону нахальное бессознательное, вынудив то вернуться в свою как оказалось совершенно непрочную клетку.
Мотоцикл меж тем уверенно входил в повороты и ловко объезжал то и дело встречающиеся на дороге неровности. Ольга к этому времени настолько расхрабрилась, что стала обращать внимание на то, как Максим держит руль и управляет послушным мотоциклом.
Однако вскоре короткая поездка подошла к концу. Замелькали знакомые домики и вот они опять рядом с надоевшей дачей.
- Приехали. - Максим плавно затормозил рядом с воротами. - Сейчас открою.
Пока Максим загонял иж в сарай, Ольга постепенно приходила в себя. Пожалуй такого восторга она не испытывала ни разу в жизни. Ну, может быть в детстве, когда неслась по ледяной горке вниз на огромной скорости, но это было так давно, что ныне и не вспомнить. Нет, теперь Максим от нее не отделается, пока не научит гонять. Про тот момент когда, прощаясь, Максим нежно коснулся ее губ, и испросил скорого "тайного" свидания она старалась пока не думать.
А все-таки жаль, что Рома ничуть не похож на этого дьяволенка. На мысленном образе Романа внезапно появилась начертанная крупными буквами табличка: "Уценка".
Только тонкая полоса лунного света робко заползшая в комнату стала свидетелем беспокойного пробуждения Максима. Именно в этот момент, как говорит наука, и приходят самые яркие сновидения. Родин заворочался, скинул ноги с кровати, сел и, не открывая глаз, пытался нащупать ногами обувь. Тут он внезапно вспомнил, что Шейла впервые с ним заговорила. Причем фраза никак не тянула на интеллектуальный прорыв тысячелетия. Ляпнула от души. Что-то неимоверно глупое. Глаза Родина непроизвольно распахнулись, губы растянулись в улыбке. " Как же это было сказано? После того как тряхнешь стариной, не болтай ерундой. Что-то вроде того. Ну до чего оказалась нахальная галлюцинация. Кто бы мог подумать". Воротившись, Родин спал уже без сновидений.
Четверг.
Матовое утро рыбного дня радовало свежестью. Жара отступала. Чем тоньше делался отрывной календарь, тем становилось прохладнее. Словно небесная канцелярия согласовывала свои действия с графиком утвержденным главным синоптиком атеистического рая.
Разбуженный нецензурной бранью Максим прислушался к доносящимся звукам. Судя по частым неравномерным ударам скромная табличка "Не курить" обретала постоянное место на стене. Посочувствовав приплюснутому ударной головкой пальцу самозваного мастера, Максим принялся облачаться в праздничные одежды. Вот-вот должна была приехать бабушка. От нечего делать, Родин стал наблюдать за тем, как собачится птичья мелочь, отстаивая свое право столоваться в скособоченной кормушке. К строительству птичьего домика, несомненно, был причастен лагерный плотник, обладавший обширными познаниями в ненормативной лексике.
Надежда Халимовна появилась к десяти, когда Максим уже позавтракал. По правде сказать, он уже вовсе не чаял ее сегодня дождаться и начал думать о поездке в город. На ее лице Надежды Халимовны появилось мечтательное выражение. Вот что делает неспешная загородная прогулка. Даже походка сделалась легче и увереннее. Заметив наблюдающего за ней из окна внука, она подошла к скамейке, поставила на нее громоздкую сумку и поманила Родина к себе.