- Знакомься, Максим, это моя бабушка - Елизавета Игоревна.
Елизавета Игоревна находилась в прекрасном настроении. До сего дня она считала, что счастливое будущее просто мираж, да еще и находящийся на горизонте. До коммунистического рая она и не чаяла дожить, впрочем, как и большинство советского народа. Однако, явление Женьки с изрядной суммой относительно честно добытых денег, пробило в историческом пессимизме изрядную брешь. Оказывается возможен коммунизм в отдельно взятой семье.
- Очень приятно. - Родин склонил голову, я собственно к вам. Евгений сказал, что вы гример, поэтому я бы хотел получить небольшую консультацию. - Максим вытащил пачку фотографий. - Можно ли сделать так, что меня будут принимать за этого человека?
- Конечно можно. - Елизавета Игоревна рассматривала Василия снятого во всевозможных ракурсах. - Тех, кто близко знаком, естественно, провести не удастся, а вот остальных. Даже особых усилий прикладывать не придется. Одеться в той же манере, усики подклеить поработать с лицом и все. Если сидеть в сумерках так и родная мать не отличит.
- А это долго?
- Совсем нет. Минут десять, чтобы дойти до театра, ну и там часик возни. Только как в сказке о Золушке есть и огромная ложка дегтя. Образ это не только лицо. Голос, пластика, манеры, взгляд, характер, жест, внутренний мир. Эффект от грима проявится только при мимолетной встрече. - Похоже, задумка Максима не составляла тайны для улыбающейся Елизаветы Игоревны. Подобные сюжеты настолько характерны для театральных постановок и бульварной литературы, что неминуемо должны встречаться и в реальной жизни.
Все то время пока Максим отдавался воплощению Олиной затеи, Василий дрых как нализавшийся в зюзю извозчик. Добудиться его было бы не под силу самому настойчивому человеку. Слава богу, что сон настиг Василия не в стенах ресторана и не на импровизированном сборище, а в уютной подсобке, куда его определила сердобольная Оленька. Зашли мы сюда только за тем, чтобы обратить внимание на то, что спал Василий Николаевич со всеми удобствами. То есть в нательном белье, заботливо укрытый выстиранной простынкой.
Дело сделалось неожиданно быстро. Может, помогло то, что быстрая Победа легко пожирала расстояния между объектами. Так что буквально через час после своего поспешного отступления, Максим вернулся обратно.
Продемонстрировав билет и, не встретив никакого противодействия со стороны строгой очкастой билетёрши, Родин проник в здание. Шаг, другой и оставив позади пустующие ниши гардероба Родин очутился в самом сердце бурлящего сборища. Вокруг начинался дичайший, разнузданный ночник. На сцене играл весьма популярный ансамбль. Под чуждые каждому патриоту ритмы отплясывала оставшаяся после капустника золотая молодежь и жадная до приключений богема.
Презрев танцы, Максим быстрым шагом двинулся к месту встречи. Ольга, ставшая в один миг "прекрасной подельницей", с нетерпением наблюдала за входом. Поэтому она сразу заметила знакомую фигуру и устремилась навстречу. По мере того как она подходила в ее глазах все более росло недоумение. В первый момент она была растеряна, а затем в голос засмеялась.
- Что ты с собой сделал, Максимка. Я, если честно даже подумала, что это Васька-какаська вскочил. В жизни не думала, что можно так преобразиться. Ты полон загадок, автослесарь. - Оля погрозила пальцем Максиму. - Давай провожу тебя в подсобку, переоденешься.
Времени у мошенников и вправду осталось немного. Юленька уже едва держалась на ногах и до ее окончательного ухода в нирвану оставались считанные минуты. Отбросив стеснительность парочка бросилась туда, где "отдыхал" Василий. Максим моментально переоделся, благо одежка пришлась почти впору. Возвращались тоже бегом. Дорого было каждое мгновенье.
Для собравшихся дальнейшее выглядело следующим образом: Забравшись на сцену молодой человек, в котором некоторые признали сына Николая Константиновича, Василия, громогласно и публично просил руки Юлии, внучки сами знаете кого, признаваясь в своей безмерной любви. От избытка чувств влюбленный "Василий" чуть пошатывался и изредка взмахивал руками, видимо для сохранения равновесия. Это объяснение сопровождалось столь страстным подвыванием и такой гримасой на лице, что будь здесь по случаю Станиславский он тут же произнес бы свое знаменитое: "Не верю". Закончив речь лживым посулом вечной любви, молодец ловко спрыгнул со сцены и при всех одарил девушку жадным поцелуем. Потом сноровисто взял слегка пьяную будущую невесту на руки и понес во двор к ожидавшей там машине. Стоявшая у экипажа Оленька распахнула заднюю дверцу и нареченная безвольной куклой плюхнулась на заднее сиденье. Василий, заблаговременно доставленный служащими и прислоненный к противоположной двери, к счастью не пострадал. Расшалившаяся сверх всякой меры Оленька в свою очередь уселась на передний диван рядом с Максимом.
- Гони на дачу. Надо молодых в кроватку успеть положить, чтобы пути отхода не было. Помочь нам некому, так что придется тебе поработать.
Дача пока действительно пустовала. В отличие от Василия Оля это знала точно, поскольку успела вечером поговорить с вернувшейся в город бабушкой по телефону.
- Папе я уже позвонила. Он от радости чуть до потолка не подпрыгнул. Обещал мне "Киевский" торт привезти. - Оля презрительно оттопырила нижнюю губу. - Они с мамой будут часам к девяти вместе с родителями Юленьки, так что тебе придется сматываться на электричке, чтобы не быть лишним на семейном торжестве.
Путь занял почти три часа. Сказалось отсутствие опыта ночного вождения, да и покрытие не позволяло разогнаться. Зато всю дорогу можно было "трепаться за жизнь", не обращая внимания на дрыхнувших на заднем сидении "молодых".
Подъехали к даче чуть позже четырех часов утра. Сосны сонно шевелили своими густыми мохнатыми ветками. Горизонт едва посерел. Ранние, самые нетерпеливые петушки еще не разомкнули глаз. Только лесные птахи затянули свое предрассветное чириканье, приветствуя появление "новобрачных". Вымотавшийся Максим с трудом перетащил овощеобразного жениха, едва не рухнув вместе с ним в уже расстеленную к этому времени кровать. Невеста далась легче, обвиснув тряпкой на широком плече. Брачующиеся еще и не думали приходить в себя. Предоставив Оленьке лично осуществлять свою задумку, с укладыванием молодых на брачное ложе, Родин занялся приготовлением крепкого кофе.
К счастью семья Оленьки относилась к настоящим любителям этого напитка. На полке оказалась целая россыпь турок различных форм и размеров. Выбрав небольшой глиняный сосуд с плоским дном и узким горлышком, Максим принялся священнодействовать. Вскоре, ведомая волшебным ароматом, на кухню впорхнула раскрасневшаяся Оля. Чертики, прыгавшие в ее глазах, никуда не делись, а казалось, нашли место постоянного проживания. До приезда Николая Константиновича и Ирины Емельяновны оставалось еще минимум два часа. За это время точно не выспишься, так что засыпать не стоило, тем более, что юная кровь требовала продолжения проказ.
Суббота.
Явившись домой ранним утром, Родин наткнулся на осуждающий взгляд Марии Ивановны. Несмотря на то, что его рожа сияла от самодовольства, ему было неловко. Да и кому было бы приятно, когда дело касается доброго имени. Однако, если честно сказать репутация у нашего героя была не просто подмочена, ее можно было смело выжимать как насквозь промокшее белье. Вот ведь судьбина. Да разве ж Максим виноват, что не смог предупредить хозяйку, что задержится. Так сложились обстоятельства. К чему прибегать к уловкам и обману, если можно все разъяснить, рассказав как все было на самом деле. В две минуты Родин уложил простенькую, но душещипательную историю. Суть сводилась к тому, что он провожал избитого шпаной друга Женьку до приемного покоя больницы, а потом до дома. Поскольку время было уже позднее, пришлось остаться ночевать у друга. Выдав махом эту билиберду, Родин посчитал инцидент исчерпанным. Правда, манера речи и тон, которым была изложена эта версия событий, выдавили фантазера с головой.