Отец соскучился по сыну, обнимал, едва сдерживая слезы. Поехали на могилу, помолчали, помянули. Разговор не клеился, сухо обменивались бытовыми репликами. Домой возвращались пешком. Любомир до вечера отпустил Фомича (у которого нашлись дела в соседнем Турове). Дом осел, и палисадник, как прежде, уже не украшали, гордо вскинув темно-вишневые головки, георгины. Под окнами росла трава, и вездесущие одуванчики царствовали от калитки до крыльца.
— Ты не обижайся, не получалось у меня приехать, помочь тебе, — начал в свое оправдание Любомир, — заела работа.
— Стыдить тебя грешно, да и похвалить не за что. Нанял я троих рабочих да и установил памятник.
— У тебя утомленный вид. Как сердце?
— Хвалиться нечем. Держусь, работаю. Есть возможность лечь в госпиталь ветеранов войны.
— Я могу тебя положить в лечкомиссию. Меня и жену взяли под постоянное наблюдение. Все по высшему классу.
— Ишь ты... Дослужился.
— Поедем в Институт кардиологии, там у меня друг — отличный специалист Романович. Я попрошу, он сделает все в течение дня, двух.
— Хорошо бы. Он в годах?
— Моих лет. Может, старше на год, два.
— Мое поколение уходит. Мы проиграли идеологию, но мы выиграли войну. Не давай в обиду защитников Отечества. Такое пишут, что боюсь читать, чтобы сердце не остановилось. Гитлер шел, чтобы освободить страну. Войну выиграть можно малой кровью, большой... Враг пришел на мою землю с оружием и должен умереть.
— Не обращай внимания. Люди ищут полную правду и о войне в том числе, чтобы не повторить ошибок.
— Вздор. Вся жизнь человеческая — ошибка, исправление их, подготовка к новым. Ни одно поколение еще не прожило свою жизнь гладко. Я жил честно, твой дед Артем жил честно, исторического оптимизма нет.
Григорий Артемович бережно хранил вещественную память о своем отце, организаторе одной из первых коммун в уезде в тысяча девятьсот восемнадцатом году. До сих пор на стене висели на почетном месте семейные реликвии: фото, многочисленные грамоты с силуэтами вождей. По ним Любомир «изучал» историю колхозного строительства в республике: «Основание коммуны 6 октября, главное занятие — хлебопашество, животноводство, птицеводство, количественный состав коммуны:
1. Семейств — 10
2. Работоспособных мужчин — 13
3. Работоспособных женщин — 15
4. Военно-больных — 4
5. Детей — 15
Коммуна организована Артемом Горичем, Тимофеем Богдановым, Ильей Шульцем.
Какой уровень социалистической сознательности членов коммуны? Все истинные сторонники Октябрьской революции.
Хозяйственно-экономические вопросы, количество земли
а) пахотной — 100 дес.
б) луговой — 100 дес.
в) под садом — 12 дес.
г) усадебной — 6 дес.
е) под лесом — 180 дес.
з) неудобной (болота) — 100 дес.».
Далее шел перечень живности, орудий обработки урожая и мертвого инвентаря. Эти слова «мертвый инвентарь» очень понравились подростку Любомиру, он их запомнил на всю жизнь. Как и первую встречу своего отца с внуком.
— Как назвал малого?
— Артемом. В честь деда-коммунара.
— Может, и не стоило. Он меня дюже бил.
Как общественного деятеля, отца своего Григорий Артемович ценил высоко и в обиду его имя никому не давал.
— И ваша газета — мямля. Ты уже и сам не борец, а бумагомаратель. Что ж ты позволяешь другим журналистам угнетать волю? Начитаешься газетенок, и только два желания в душе — или бери автомат, иди ищи виноватого, или стреляйся сам. Я уже не говорю родину — жизнь любить не хочется. Оставьте человеку право на идеал. Не понимаю, почему ты замолчал?