– Да, сняли. – Аннетта согнула руку. – Перелом был не тяжелый, мне повезло.
– Да уж, тебе повезло.
Наступило молчание. На лбу Дона появились капельки пота. Аннетта встала, чтобы вытереть их платком, но тут Уинифред вскочила с места.
– Это не поможет.
Она подошла к раковине в углу палаты, намочила фланелевую салфетку и, вернувшись к кровати, сама начала вытирать лицо сына. Дон все это время лежал с закрытыми глазами. Но как только Уинифред прикоснулась салфеткой к его руке, он отдернул ее, говоря:
– Мама. Мама. Меня помыли. Не надо.
– Не волнуйся. Лежи спокойно. – И, посмотрев на Аннетту, она спросила ее: – А ты давно здесь находишься? – И когда та твердо и коротко ответила: „Весь день", Уинифред изумленно охнула: – Нет никакой нужды нам обеим сидеть тут. Я думала, ты займешься наведением порядка в доме.
– Там все уже сделано. А мое место здесь. В этот момент они обе вздрогнули, потому что Дон поднял руку, дернул за звонок и позвал:
– Сестра, сестра!
Дверь немедленно отворилась, и вошла медсестра.
– Сестра, я устал.
Та посмотрела на посетительниц и, указывая им на выход, попросила:
– Будьте добры…
Обе медленно направились к двери. Их остановил голос Дона:
– Аннетта, Аннетта…
Она почти подбежала к кровати и наклонилась над ним.
– Что, дорогой? Не беспокойся. Я вернусь через минуту. Не беспокойся.
В коридоре свекровь и невестка столкнулись лицом к лицу. Прежде чем Аннетта успела открыть рот, Уинифред сказала:
– Из нас двоих здесь явно кто-то лишний.
– Я согласна с вами. Мое присутствие для него важнее. Я его жена. Пора бы вам это запомнить.
– Да как ты смеешь!
– Смею! Я имею право так говорить, – с этими словами Аннетта направилась к двери с табличкой „Сестра Белл". Она постучала и, получив приглашение войти, прошла в комнату и кратко пересказала сестре, что произошло. Закончила она вопросом: – Кто имеет большее право находиться с ним? Мать или жена?
– Конечно, жена. И не волнуйтесь, миссис Кулсон. Я все понимаю, и я передам мистеру Ричардсону ваши пожелания насчет ее будущих посещений. Вам пришлось тяжело. – Медсестра вышла из-за стола и, положив руку на плечо Аннетты, проговорила: – Полно. Полно. Вы вели себя мужественно. Не плачьте. Оставьте это мне, и я все улажу. Она все еще в коридоре?
Была там.
– Подождите меня здесь.
Уже через несколько секунд до Аннетты донеслись крики свекрови, к которым она привыкла за последние несколько недель:
– Это мой сын! И я сама разберусь. Затем, после нескольких тихих минут, сестра вернулась. Улыбка на ее лице выглядела какой-то вымученной.
– Ну вот. Путь свободен. Теперь вы можете опять пойти к мужу.
– Спасибо. Огромное спасибо, сестра. И еще, – Аннетта сделала паузу. – Может быть, вы знаете, когда я смогу забрать его домой?
Сестра развела руками, брови ее приподнялись.
– Боюсь, что должно еще пройти какое-то время. Несколько недель. Понимаете? На днях еще одна операция. И, знаете, даже когда вы заберете его домой, ему все же будет необходимо продолжительное лечение.
– Конечно. Я понимаю.
– Он поправляется гораздо быстрее, чем мы ожидали. Он всегда чувствует себя лучше, когда вы находитесь рядом с ним.
Ничего не ответив на это, Аннетта снова пошла в палату Дона. Дон лежал с закрытыми глазами и не знал, кто вошел, пока она не взяла его за руку. Он с горечью спросил:
– Аннетта, ну что, что мне с ней делать?
– Главное, не волнуйся. Сестра все уладит.
– Она меня нервирует, дорогая, и я ничего не могу с этим поделать. Нервирует. Я с ужасом жду каждого ее прихода. Что мне делать?
– Тебе нужно лечь спокойно и немного подремать. Подумай только, через несколько недель я заберу тебя домой. Думаю, что заберу. – Она сжала его руку. – Вот для чего я живу: чтобы ты поскорее вернулся домой. Как я справлюсь? – Аннетта улыбнулась. – Если ты волнуешься из-за этого – так выбрось из головы. Даже если мне никто не будет помогать, я справлюсь. Вот увидишь.
– Но… как долго это протянется, дорогая? Она посмотрела ему в глаза. Действительно, сколько это протянется? Слова Дона были двусмысленными, и Аннетта не знала, на что он намекает. Поэтому она уклонилась от ответа, сказав просто:
– Столько, сколько понадобится. А теперь закрой глаза и поспи. Ты же не хочешь, чтобы они выгнали и меня?
Вместо ответа Дон повернул к ней голову. Аннетта прижала его руку к груди. Долго и пристально смотрели они в глаза друг другу.
2
– Послушай, дорогая. – Дэниел обнял Аннетту за плечи. Они шли от больницы к машине. – Я не меньше, чем ты, хотел бы отвезти Дона прямиком в ваш коттедж. Поверь мне. Но врач согласен отпустить его только при условии, что Дону будет обеспечен полноценный уход. Я знаю, ты можешь нанять сиделку, чтобы она смотрела за ним днем и ночью. Но ведь одной сиделки недостаточно. Его нужно будет поднимать и переворачивать. И, ты понимаешь, у него недержание, и это уже на всю жизнь. А из-за повреждений печени и грудной клетки он не сможет сам подниматься и поворачиваться, не хватит сил. Единственная причина, почему мистер Ричардсон согласился отпустить его, это его подавленное состояние. Подавленное, потому что он слишком мало с тобой видится. Еще вспомни: гипс с твоей руки сняли совсем недавно. Ты не сможешь помочь сиделке поднять Дона, в то время когда в нашем доме для этого всегда есть мы с Джо. А если вы будете жить отдельно, нас не будет под рукой. И вот что мы придумали. Можно сказать, Джо придумал. Знаешь игровую комнату рядом с бильярдной?
Она просторная, и в ней много воздуха, два больших окна выходят в сад. И еще есть другая комната, где раньше находилась оранжерея, до того как ее перевели в более солнечную залу. Так вот, Джо говорит, что комнату для игр можно переделать в прекрасную спальню. Наверху есть подходящая кровать, и Джо сказал, что если положить на нее пару матрасов, то она станет такой же высоты, как больничная, – так удобнее всего поднимать лежащего. Ну а другую комнату можно переделать в гостиную. И ты знаешь, Джо ведь разбирается в проводах не хуже любого электрика, и он обещает провести телефон из вашей комнаты к себе и ко мне наверх, чтобы мы всегда были под рукой, если возникнет необходимость. Но только когда она возникнет.
Аннетта замедлила шаг и с горечью в голосе произнесла:
– А как же… свекровь? Ведь она не будет отходить от него ни за что. И здесь уже нет докторов, сиделок, медсестер, чтобы принять мою сторону, потому что это ее дом.
– Это мой дом!
– Ну, это ничего не решает. Я… я не вынесу. И так все слишком запутано. К тому же ты знаешь, как Дон к ней относится.
– Знаю, дорогая, знаю. Но обещаю тебе, что наведу порядок и все станут слушаться меня. Уинифред сразу будет сказано, чтобы она знала свое место, а то иначе ты заберешь Дона к себе в коттедж. Попробуем сделать так. И считай, что все это ради Дона.
– Нет, я не могу так считать, папа. Ты же должен согласиться, что Дон тратит из-за нее все свои нервы.
– Да, это так, так, девочка моя. Но в настоящий момент я не вижу другого выхода. Либо Дон остается в больнице, либо возвращается обратно к нам, по крайней мере, на некоторое время. Позже мы сможем достать инвалидное кресло. Так что подумай об этом. – Дэниел снова обнял Аннетту. – Держись. Ты вела себя храбро, и я хочу, чтобы ты и дальше не падала духом. Признаюсь, я сам чувствую себя подавленным.
– Извини меня, папа.
– А кстати, как идут дела у тебя дома?
– Как обычно. Мама суетится, пытается найти ответ на вопрос, почему это случилось. И отец ведет себя так же, хотя и смотрит на все со стороны.
Дэниел развернул Аннетту к себе лицом и тихо спросил:
– Добрые, понимающие родители?