Быков смотрел на толстую пачку пятидесятирублевых купюр. «Видимо, — думал он, — случилась накладка. Кто-то должен был донести на Малышева, вынудить нас провести у него обыск. А Малышев их обштопал невзначай. Нашел сам предназначенное нам». Быков не сомневался в искренности инженера. Бедность и честность — почему исстари эти слова ставятся рядом? И ведь что поразительно — верно ставятся!
Полковник осторожно взял конверт, осмотрел — обычный канцелярский конверт, каким пользуется миллион московских контор. Надо составить акт о приемке денег и отдать купюры и конверт экспертам.
— Это не мои деньги, это не может быть, чтобы у меня оказались такие деньги, вы понимаете, Вячеслав Иванович? — повторял Малышев. — Слушайте, за что они убили Галю?
— Я не знаю, — со вздохом ответил Быков, — пока не знаю, Ким Анатольевич. Где вы нашли эти деньги, где именно?
— В кухне. За плитой. Там идет труба. Ну, нормальная газовая труба. И вот за эту трубу был засунут конверт. У меня упали спички. Под плиту. Я не полез под плиту, я просто наклонился, чтобы заглянуть за плиту, где они там валяются, эти спички… И увидел конверт.
— Как он попал туда, догадываетесь?
— Мать сказала, приходил газовщик. Была женщина из собеса, ну, эта новая служба… Была соседка.
— Ваша мама могла бы опознать газовщика?
— Она его не видела.
— Кто же открыл дверь?
— А никто. У нас дверь не запирается, только на ночь, когда я дома, иначе в квартиру никто не попадет. Мама больна болезнью Паркинсона, так что…
— Я понимаю, но как же можно не закрываться? Это опасно!
— Иначе не войдут ни соседка, ни врачи, ни Наташа из собеса, а без их помощи… Воров я не боюсь. Деньги, какие есть, ношу с собой. Ценностей не держим. Есть, конечно, дорогие вещицы, по они дороги только нам… И район у нас спокойный. Ей-богу, дальше нас только кольцевая.
— Вот вам бумага, — вздохнул Быков, — пишите, а я выйду ненадолго.
Информация, которую ждал Быков, обескуражила его. Чернов и Воздвиженский мирно гуляли по Цветному бульвару, потом обедали в кафе на Кропоткинской. Расплачивался Чернов. Несколько раз Чернов куда-то звонил из автомата. Сейчас Чернов и Воздвиженский находятся в кооперативе «Здоровье» — цель их визита проясняется.
— Что они задумали? — спросил Быков дежурного офицера. — Зачем Воздвиженский предпринял странный обходной маневр?
Дежурный офицер улыбнулся и пожал плечами.
Оставшись один, Быков пытался понять, кто с кем, кто против кого и почему в этом странном сообществе под названием «Эллада».
Позвонила майор Левченко:
— Учитель математики Максимов никогда не работал в других школах. Чернов в сто двадцать второй не учился. Они не знакомы. Я допросила Максимова, завтра утром он будет у вас, повестку я вручила. Веры Максимовны Гурьевой нет ни дома, ни у родителей. Участковый побежал разыскивать ее отца. Я хочу допросить ее мать.
— Подожди. Поезжай домой, Валя, десятый час…
22
По радио предсказали дальнейшее похолодание и заморозки на почве. Вера заехала к себе за плащом и сапожками. В ее квартире было темно, но она сразу разглядела на тахте мощную фигуру лежащего отца. Он спал. Вера решила тихо собраться и поскорее уйти, пока он спит.
На кухонном столе стояла пустая коньячная бутылка и фужер. Вера бросила бутылку в ведро, фужер вымыла и уже хотела поставить его в сервант, как услышала из комнаты голос отца:
— Это ты? Где ты шляешься? Почему не на работе?
— Добрый вечер, папа. Я на больничном.
— А где ночуешь? У сожителя?
Вера обиделась. В конце концов они тянут с регистрацией только из-за упрямства отца, ему, видите ли, кажется, что Гриша не достиг потолка, когда можно жениться.