— Да… — выдавила из себя Вера.
— А как я завел двадцать — двадцать пять лет тому назад эти цеха и деньги? Кто их мне дал? Кто позволил построить, сработать, а? Откуда они у меня очутились? Догадалась? Хочешь, чтобы это все теперь стало известно?
— Папа, но при чем тут Гриша? Он помогал тебе, я знаю, как самый преданный… работал на тебя, как раб! Нужно его было делать председателем, а не этого тупого идиота Арбузова!
— Кого? Нищего студента? Надеюсь, Вера, ты не так наивна. Так вот, ни я, ни Арбузов, ни Гришка никого не убивали. Ламко, конечно, была не подарок, но не таких заламывали, и с ней бы со временем справились. Не кнутом, так пряником. Она мне, кстати, сорвала выход «Эллады» на внешний рынок. А получилось бы, будь она жива, мурлыкала бы как довольная кошка, катаясь в Париж и в Вену. Я бы ее в школу менеджеров или на курсы Кардена… И была бы она на все во всем и со всеми согласна. Ах, как мне ни к месту эта история, знала бы ты! — сокрушенно вздохнул Максим Максимович. — Гришаня твой это понял. Но, как говорится, заставь дурака Богу молиться, он и лоб расшибет. И придется его убирать. Или пусть прячется. Если его возьмут, все… А я завтра поверчусь там, как уж в тавоте, не бойся, вывернусь. Хотя столько Гришка глупостей наделал, столько глупостей!..
— Папа, спаси его!
Максим Максимович отстранился от простертых к нему рук дочери:
— А что ты за него цепляешься? — вдруг спросил с издевкой. — Он унизил тебя до положения любовницы!
— Но ты же… — оторопела Вера.
— А может, я его проверял? Проверял чувства, а? Да я тебя там за лорда выдам! Миледи будешь!
— У них там, — усмехнулась Вера, вставая, — действует принцип трех «р» — респонсибл, респектебл и еще не помню что. А у тебя, значит, сформулировались три «М»: отец был милитопольский колхозан, сам — миллионер подпольный, а дочь — миледи с импортной фамилией… Неплохо! — и Вера, забыв и про плащ, и про сапожки, выбежала из квартиры.
Когда хлопнула входная дверь, Максим Максимович довольно улыбнулся: она сделает все, как надо. Особенно, если хорошенько обмозгует свое собственное положение на данный критический момент. А что еще в кризисной ситуации более компрометирует, чем уход в бега? Но об этом они с Гришей не задумаются…
23
Воздвиженский вернулся домой почти успокоенный. Через неделю он будет работать в «Здоровье», нужно несколько дней, чтобы правление лечебного кооператива утвердило новую ставку юрисконсульта. И сам там подлечится. Хирург его уже осмотрел. Ничего серьезного не нашел. Умело били, только устрашая… А боль снял укол анальгина.
В квартире его удивил густой запах валерианки. «Флакон разбили, наверное», — подумал Вадим Федорович. Было так тихо, что Вадим Федорович решил: дома никого нет.
— Вадим, — раздался не то зов, не то стон жены.
Он быстро распахнул дверь спальни. Сноха, белая, с остановившимися глазами, лежала одетая на их кровати поверх одеяла. В ее ногах, обхватив голову руками, неестественно скрючившись, сидела жена.
— Что такое? — у Воздвиженского упало сердце, неужели им что-то стало известно? Что?
— Настю… Настеньку… — угадал Вадим Федорович тихое лепетание невестки. — Настю…
— Настю увезли… С прогулки, в детсаду… — рыдая проговорила жена.
Какое дикое, запредельное вероломство! Воздвиженский вспомнил помертвевшее лицо Арбузова, его призыв обоюдно забыть все… Они обманули… Грозили убить жену, а нанесли удар с другой стороны. Под ногами Вадима Федоровича, казалось, закачался пол, он взмахнул руками, чтобы удержаться, схватился за притолку. И тут опять нахлынул утренний кошмар: это они же, серые, безликие, надругались над малышкой… Он боялся себе представить это. Он гнал от себя видения, но они вспыхивали в мозгу отчетливые до деталей…
Его стал бить озноб.
— Где Константин? — спросил о сыне.
— На Петровке. Мы искали тебя… Где ты был?
Он не ответил, сел на постель рядом с женой. Кулаки сжались от ярости, бессилия и страшного неведения. Из груди вырвался натужный стон. Невестка вздрогнула. Тамара громко с причитанием зарыдала. А он все отчетливее понимал, что ничем, совершенно ничем не может помочь. Зачем поверил этим негодяям? Почему старый, опытный, профессионально мыслящий человек сразу же, утром, не пошел к Быкову? Какое затмение на него нашло? Они бы уже все сидели! Они даже не успели бы подумать о Насте! Костя на Петровке — это хорошо, Быков получит ориентировку, увяжет события… Но девочку надо искать. Вряд ли милиция способна действовать быстро, усомнился он.