- В Намаре?
- Лорд - хранитель Айсенгарда, леди. Потомок Хокку, сумевший вернуть себе трон Каиссы и мечтающий отомстить.
- Смертоносный в бою и убийственный в постели, - некстати вспомнились мне слова Мей.
- Его называют Радостным Убийцей, леди, - Дикон поджал губы. - Поверьте, это прозвище он заслужил не в спальне.
- Ну? Ты взглянула на проблему «свежим глазом»?
Была у меня одна мысль, не до конца оформившаяся, правда.
- Я хочу попробовать вино.
- Что?
- Ты сказал, что спрятал оставшиеся бутылки. Достань мне одну.
- Леди!
- Ты забыл, куда их спрятал?
- Надеюсь, ты не станешь его пить?
Я пожала плечами.
- Леди!
- Мастер, - остановила я его. - У меня появились кое-какие догадки, но для того чтобы их проверить мне нужна бутылка того вина.
Дикон тяжело поднялся и проследовал куда-то за шкафы с книгами, ну конечно, даже законченный алкоголик не стал бы искать вино в библиотеке!
- Вот! - он осторожно поставил на стол пыльную темную бутылку с залитым красным сургучом горлышком.
- А стакан найдется?
Старейшина пробормотал что-то неразборчивое и снова скрылся за шкафами. Вернулся с пузатым толстостенным бокальчиком, не прекращая ворчать, ловко откупорил бутылку и плеснул в бокал темно-рубиновой жидкости. Пахло замечательно, удивительно, что за столько времени вино не превратилось в уксус. Может попробовать? Но взять бокал в руки я не успела. Шилд резко сорвался с моего запястья, смахнул бокал со стола и страшно оскалился.
- Что и требовалось доказать, - подмигнула я Дикону. - Вино, вероятно, отравлено. А я хотела его Агами нести.
- Отравлено? - Дикон брезгливо отодвинул бутылку. - Но кто? Печати на бутылках не были нарушены!
- Значит его отравили еще до того как запечатали. Я так понимаю, такое вино, рано или поздно, попало бы исключительно на стол лорда, ведь так? Откуда оно?
- Боундлесс, - затравленно взглянув на меня, прошептал он.
- Неужели никто никогда не думал об этом?
- Мне и в голову не приходило.... Почему вы решили, что это яд? Твой ... этот..., это существо, быть может, оно не хочет, чтобы ты пила, только и всего!
- Вчера за ужином Шилд мне не мешал. И потом, с чего вы взяли, что если отрава то это обязательно мгновенная смерть? Это слишком просто, не интересно и совершенно пропадает наслаждение от мести. Если бы я была оскорбленной, униженой и брошенной, а именно так отвегнутая дедом леди Боундлесс и была, я бы, вероятно, сделала следующее. Нашла бы отраву, не смертельную, а такую, которая отнимает разум, заставляет совершать дикие поступки, лишает памяти, а главное делает человека зависимым от яда и радовалась бы, наблюдая, как обидчик теряет друзей, уважение, человеческое достоинство. Месть - блюдо которое едят холодным, - прищурилась я. - У тебя еще вино осталось? Вдруг пригодится.
- Ты говоришь страшные вещи, - Дикон покачал головой. - Но мне нечего возразить.
- Это как-то поможет? С Айсенгардом? С Боундлессом?
- Не думаю, что эта новость поможет вернуть доброе имя лорду Хокку или наказать кого-то.
- А что поможет? Если найдется меч, поможет?
Дикон пожал плечами, задумчиво рассматривая початую бутылку на своем столе.
- Все слишком далеко зашло. Я не могу сказать ничего наверняка, - он коротко взглянул на меня и добавил. - С твоего позволения, леди, я должен сообщить обо всем милорду. И я благодарю, леди, за «свежий взгляд», за помощь. Спасибо.
- И тебе спасибо, мастер.
Пока я разговаривала с Диконом, мои комнаты превратились в оптовый склад. Розовый бархат, кремовый шелк и расшитое морозными узорами белое полотно, синий атлас, кружево, меха, тонко выделанная кожа, замша.... Стоящий посреди всего этого великолепия Торвальд, благоговейно прижимал к себе какой-то сверток.
- И что это значит?
Из-за тканевых завалов вынырнула растрепанная Мей и радостно сообщила.
- Это подарки, леди. Тебе.
- Это шелк Бхакасса, - дрожащими руками Торвальд развернул сложенную ткань, бесконечные метры легкого, как воздух материала, расшитого тонкой серебряной нитью.
Алтея, восторженно охнув, набросила край мне на голову.
- Ты должна сшить из этого парадное платье леди.
Криста, Торвальд, Мей и Алтея говорили одновременно, не слушая друг друга и не обращая на меня никакого внимания. Похоже, мое мнение по поводу того, чего я хочу никого не интересовало. Все всё знали гораздо лучше меня. Закончив перебирать километры ткани, мне представили двух милых, постоянно кланяющихся женщин, оказавшихся портнихами, которые, мучительно краснея, попросили пройти в спальню «чтобы снять мерки». К тому времени как они закончили, у меня отваливались руки и страшно болела спина. Затем, усадив меня в кресло и нагло игнорируя мои робкие попытки поучаствовать, моя свита начала обсуждать фасоны и отделку многочисленных деталей гардероба.