– Пойдем! У меня есть для тебя бодрящее средство, – Вовка поманил меня жестом и открыл подпол.
Любопытный Максик тут же нарисовался рядом и возмутился, что его не посвящают в тайны быта.
– Я тоже, между прочим, живу в этом доме!
– Я думал, что ты занят. Но если хочешь посмотреть – валяй. У меня нет от тебя тайн, – Вовка скрылся в темноте подпола. – Подождите только, я тут свет зажгу.
Под светом он понимал, конечно, не лампочку, а настенный масляный светильник: электричества в такой глуши не было. Когда подпол озарился алым светом пламени, мы с Максиком спустились вниз. Я ожидал увидеть все что угодно, но только не такое: вдоль одной стены тянулся стеллаж от пола до потолка, на котором стояли стеклянные бутылки – из-под пива, вина, шампанского. На них белой краской были нарисованы какие-то знаки, а вместо этикетки приклеены полоски лейкопластыря с надписями.
– Что это, блин, такое?! – удивление Максика превзошло мое. – Ты что, собирал бутылки, как бомж?
Вовка проигнорировал эту колкость.
– Это наш запас на черный день – на случай неудачной охоты или еще чего. Тут сто сорок семь тварей. В основном, паразиты: их проще хранить.
– Ты запер тварей в бутылках? – уточнил я. – Они не сбегут?
– Стекло – самый надежный в этом плане материал, – пояснил Вовка. – Не зря же придумали сказки про джиннов в бутылках. А если еще нарисовать на стекле магические знаки, то твари точно не выберутся. По крайней мере, паразиты. С хищниками я не стал рисковать, поэтому их всего шесть – на особый случай, – Вовка указал на бутылки из-под шампанского, стоящие на самой нижней полке. – Тару пришлось укрепить на всякий случай, чтобы они не опрокинули бутылку.
– Ты собирал тварей про запас? – предусмотрительность брата меня восхищала.
– Это было нетрудно. Гораздо труднее было собрать тару и подготовить ее.
Я прошелся вдоль стеллажа, читая надписи на бутылках: бесы, бестия, лярва, бука, стень… Увидел инкуба и осторожно взял бутылку с полки:
– Можно?
– Конечно! Ты ведь не охотился вчера.
– А суккуб есть?
– Нет, но они не отличаются по вкусу – только своими предпочтениями. Инкубы поражают мужчин, в суккубы – женщин.
Вообще, твари не имели вкуса. Возможно, полноценные драконы, жившие несколько веков назад, и могли его ощущать, но у нас, перемещенных в человеческие тела, просто не было такого органа осязания. Но после каждого поглощения добычи мы испытывали различные чувства. Лярвы порождали ясность мыслей, бестии вызывали прилив сил, игоша давал ощущение умиротворенности. Мне стало интересно, что будет после поглощения инкуба. Я повертел бутылку в руках и бросил на Вовку вопросительный взгляд.
– Ешь! Для этого я их и собирал.
В этот момент за спиной раздался грохот. Мы с Вовкой оглянулись и увидели Максика, который, попятившись, опрокинул табуретку. С младшим определенно что-то происходило, что-то недоброе. Даже в теплом свете огня было видно, как сильно он побледнел. К тому же его била мелкая дрожь, которую Максик всеми силами старался унять.
– Если тебе нехорошо, поднимись наверх, – предложил Вовка.
– Мне хорошо! – огрызнулся младший, сжав кулаки.
Старший пожал плечами и обратился ко мне:
– Бутылку потом убери в коробку. Вдруг придется пополнять запасы.
Пока я возился с вытаскиванием пробки, Максик демонстративно небрежно приблизился к стеллажу, чтобы показать Вовке, что чувствует себя отлично. А может, он таким способом пытался справиться со своим недугом. Но только облегчения ему это не принесло. Он держался изо всех сил: он так сжал кулаки, что побелели костяшки пальцев. Когда же я, наконец, открыл бутылку и вызвал внутренний свет, Максик не выдержал. Он схватился за голову и грохнулся на колени как подкошенный. Вовка бросился к нему, а я не знал, что мне делать. Бутылка была открыта, и инкуб рвался на свободу. Я понимал, что это мучает младшего брата, поэтому запрокинул бутылку и залпом проглотил паразита. Но Максику от этого легче не стало. Он трясся в мелких судорогах и шептал:
– Убери их… пожалуйста, убери…
– Дыши носом! – приказал Вовка, взяв его двумя руками за голову. – Давай вместе со мной. Вдох… Выдох…
– Не могу… убери…
– Женька! Дай сюда кого-нибудь мелкого! – попросил Вовка, и я метнулся к стеллажу, выбрал самую тощую бестию и протянул бутылку брату. Тот ловко вынул пробку зубами.
– Нет! Убери! Нет! – Максик попробовал вскочить, но я удержал его, понимая, что сейчас Вовка будет проводить терапию.
– Послушай! – старший брат положил руку ему на плечо. – То, что происходит с тобой, – это нормально. Со мной то же самое происходит, и с Женькой. Ты не должен этого бояться.
– Уй…ди… – сквозь сжатые зубы, выдохнул Максик.
Вовка вытряхнул бестию на ладонь, схватил двумя пальцами и поднес к лицу младшего, тот попытался оттолкнуть его ногой, но старший пресек эту попытку.
– Максик, пойми: то, что мучило тебя, когда ты был человеком, сейчас стало естественным процессом. Ему не надо сопротивляться. Надо просто расслабиться и принять его. В первые два-три раза будет некомфортно, но постепенно тело адаптируется. А если ты будешь сопротивляться, станет только хуже.
– Ты не знаешь… как это… больно… – почти простонал Максик.
– Знаю! Со мной тоже так было. Я знаю, каково это, когда не хватает воздуха, и ты не можешь его вдохнуть, потому что кажется, что легкие сейчас лопнут. И этот свет обжигает все внутри, как будто ты выпил литр уксуса.
Максик со страхом и надеждой смотрел на Вовку.
– Я с трудом прошел через все это, – продолжал тот. – Мне повезло, потому что на моем пути встретился опытный дракоид. Он научил меня, как жить с этим и как использовать это. Я прислушался к его совету – и ты видишь, кем я стал! Теперь я прошу тебя прислушаться ко мне, потому что я хочу помочь.
Максик слабо кивнул, или, может, его голова качнулась от судорог.
– Ты должен расслабиться. Я знаю, что это непросто, потому что внутри все – как натянутая струна, но ты должен успокоить дыхание и расслабиться. Давай: вдох… выдох…
Максик повторял за Вовкой, не сводя взгляд с бестии, трепыхающейся в руках старшего.
– Вот, хорошо! Теперь ты должен контролировать спазмы. Как только они начинаются – сразу расслабляй мышцы живота.
Максик очень старался. Мне даже стало обидно: если бы я ему сказал такое, он бы послал меня, а Вовку слушается. Впрочем, я бы, наверное, не смог сказать так, как Вовка. Тот, дождавшись, пока у Максика восстановится дыхание, снова поднес к нему бестию:
– Спокойно открой рот. Контролируй спазмы и дыхание. Медленно втяни воздух в себя. Вот так… Теперь так же медленно втяни в себя бестию.
Максик повиновался, и это несколько сбило его настройки. Он снова заволновался, начал дышать отрывисто, но сумел совладать с собой. Когда брату полегчало, Вовка похлопал его по щеке и улыбнулся:
– Немного тренировки – и все негативные ощущения уйдут.
– А вдруг не уйдут? – испуганно поинтересовался Максик.
– Уйдут, – успокоил его Вовка. – Я не говорил, если бы не прошел через это.
– И через кошмары по ночам?
– У меня это начиналось рано утром, часов в шесть. Я до сих пор просыпаюсь в это время.
– Тебе тоже являлись монстры?
– Нет, а тебе являлись?
Максик промолчал.
– Ты поэтому стал их рисовать?
– Поначалу кошмары приходили редко, но прошлой осенью все вдруг ухудшилось. Эти сны стали сниться почти каждую ночь. Чудовища приходили в мою комнату, нападали на меня, но каждый раз невероятными усилиями мне удавалось отбиться от них. Или я просыпался. А следующей ночью все повторялось. Я бы не выдержал этого, если бы однажды во время кошмара мой нарисованный дракон Генце не сказал мне, что мог бы сожрать эту тварь, если бы она тоже была нарисована. На следующий день я изобразил ее на бумаге, и она перестала мне сниться. Так я начал рисовать всех чудовищ, что видел во сне, и они потихоньку отступали.
Мы с Вовкой переглянулись.
– Теперь ты сам сможешь лопать их сколько влезет, – старший брат взъерошил Максику волосы. – Только не из этого запаса. Я научу тебя охотиться.