А вот Максик тренировки не бросил. Вовка сказал, что в нем говорит сущность воина, которая не дает ему покоя, пока в руках есть такое сильное и притягательное оружие, как огонь. Чтобы мелкий не спалил дом, в дальнем углу двора Вовка оборудовал ему тренировочную зону из асбестовых плит. Там-то Максик и проводил по несколько часов в день, пока уран не терял силу воздействия.
– Он истратит все заряды, а когда придет время применить их, коробка окажется пуста, – говорил я старшему.
– Не беда, я раздобуду еще стержень и отвезу Коту. Он распилит его для нас, – ответил Вовка.
Это меня успокоило. И хоть я ворчал на младшего, что от откалывается от коллектива, сам был не лучше: просиживал за своей книгой с утра до вечера, пропуская тренировки и пробежки. Вовка сердился на меня.
– Ты потеряешь форму и не сможешь охотиться, – твердил он. – Не надо надеяться на запас в подполе. Однажды он кончится, и ты останешься ни с чем.
– Я ведь не любовные романы читаю, – огрызался я. – Мне надо разобраться с книгой, чтобы создавать лекарства и другие снадобья для нас.
– Снадобья – это прекрасно, но они не заменят тебе пищи. Чем ты будешь питаться, если нас с Максиком не окажется рядом?
– Если я не буду знать, как вылечить вас после ран феи или чупакабры, вас очень скоро не окажется рядом, – парировал я.
Я знал, что придирки брата продиктованы его заботой о нас, но все мои мысли поглощала только книга. И очень скоро я поплатился за это.
К концу сентября в свинцовой коробке осталось всего две урановые горошины. Максик прекратил тренировки, а Вовка заявил, что пришла пора навестить еще одну атомную станцию. Он связался с Котом, они назначили день, когда Вовка приедет к нему с топливом, чтобы тот распилил стержень для нас. Через несколько дней брат собрался в дорогу.
– Я за ураном, а потом сразу к двуглавому, – поделился он планами. – Вернусь не раньше чем через неделю. Если к десятому октября не появлюсь или не дам о себе знать, начинайте беспокоиться.
Мне не понравилась такая формулировка, но я надеялся, что это всего лишь одна из мер предосторожности, о которой брат не забывал ни на минуту.
Когда он уехал, в доме сразу стало пусто. Раньше присутствия Вовки особо не замечалось: он много времени проводил в кузнице, но зато его отсутствие сразу бросилось в глаза. Мы с Максиком поужинали в тишине, потом я долго не мог уснуть. Вышел на улицу и увидел на крыльце младшего. Как он сумел неслышно проскользнуть со своего чердака?
– Я так привык к нему за эти месяцы, что в его отсутствии мне не по себе, – сказал я, потому что мне очень хотелось поделиться своими чувствами.
– Он и раньше оставлял нас одних, – пожал плечами Максик.
– Но тогда он не уезжал так надолго.
– Я присмотрю за тобой, не скули, – хмыкнул брат, и мне захотелось врезать ему. Я тут душу выворачиваю, а он издевается. Прекрасный и трогательный эпизод тоски по Вовке был испорчен. Я, было, уже приподнялся, чтобы уйти, но Максик вдруг произнес:
– Ты никогда не думал о смерти?
Я вспомнил, что он бормотал тогда, во время транса, и теперешние его слова меня насторожили.
– Нет, а ты?
– Это так страшно, – голос брата дрогнул. – Когда смерть – не в бою, а так… глупая, напрасная.
– Если мы будем осторожны…
– Вовка говорил, что драконы бессмертны, – тихо продолжал Максик, – но это не так. Если убить тело, то душа остается жить. Не переселяется в другое, а остается тут, в этом мире, и живет среди нас. Понимаешь, умершие драконы слышат и видят нас, но мы не видим и не слышим их.
– Почему?
– Потому что мы чертовы люди! – зло бросил Максик, встал и ушел в дом.
Я же еще долго сидел и любовался на полную луну, которая висела над деревьями, как огромный апельсин. Слова Максика напомнили мне рассказ Вовки про то, как мама спасла его от валькирий в разгар обстрела. Если он смог увидеть ее, значит и мы можем видеть души драконов. Наверное, если те сами того пожелают. Мне пришло в голову устроить спиритический сеанс и призвать душу какого-нибудь нашего предка. Единственное, что меня настораживало – это тонкий мир, в котором души обитают. Не станет ли он проводником между нами и богами? Не услышит ли кто-то посторонний мой зов? Я надеялся, что книга даст мне ответ.
К тому времени я разгадал в ней рецепт напитка, выпив который, я мог понимать многие заколдованные слова и складывать из них фразы. Жалко, что действие напитка длилось не дольше десяти минут, и я не успевал исследовать больше страницы. К тому же, когда магическое действие заканчивалось, я напрочь забывал все, что увидел, поэтому мне приходилось параллельно все записывать. Такими темпами изучение продвигалось медленно, а напиток расходовался быстро, поэтому мне приходилось каждый день варить новый. Наступала серьезная осень, температура воздуха по ночам понижалась до минусовых отметок, поэтому шансов отыскать ингредиенты коктейля у меня падали. Я решил подбить Максика на большой поход: углубиться в горы, чтобы набрать побольше ягод и кореньев. Брат выслушал меня и отказался, мотивировав тем, что в пятницу нам все равно придется идти на охоту, вот тогда мы и соберем по пути мои ингредиенты. Ждать три дня было опасно: вдруг выпадет снег. Искать траву под снегом не так-то просто!
Я бы мог пойти на сбор один, но я боялся оставлять Максика. Один раз Вовка уже доверил мне его, а я облажался. Наступать на одни и те же грабли было не в моем характере. Мне надо было что-то придумать, чтобы выманить брата из дома, и к обеду я разработал план, как это сделать. Я поднялся по лестнице на чердак и постучался в люк. У нас с братьями была договоренность, что мы уважаем личное пространство и без стука или в отсутствие хозяина в комнаты друг друга не заходим. Я бы тоже не открыл крышку люка, если бы не услышал звук, похожий на вздох. Потом-то я понял, что это мне показалось, но я принял его за приглашение и открыл крышку. Поднявшись еще на две ступеньки, я увидел стены комнаты брата и обомлел. Увиденное так поразило меня, что я на несколько секунд перестал дышать. Все стены были увешаны рисунками мертвых драконов – с отрубленными головами, с распоротыми животами, распластавшихся на камнях в неестественных позах. Но один рисунок особенно сильно резанул меня по сердцу – мертвый дракон в клетке. На ногах его были кандалы, которые крепились к стене тяжелыми цепями. Кожа под кандалами была стерта до крови, впрочем, как и кожа под ошейником. Дракон лежал на боку, вытянув шею к решетке, как будто до самой последней минуты звал на помощь и надеялся, что его спасут.
От этого зрелища у меня потемнело в глазах, руки и ноги задрожали, я вдруг ощутил приступ сильной паники. Закрыв люк, я спустился вниз, но ноги плохо держали меня, поэтому я сел на ступеньки, чтобы немного прийти в себя. Мертвый дракон напомнил мне о чем-то страшном и неизбежном, к чему каким-то образом был причастен и я. Сдерживать страх уже не было сил, и я заплакал – как будто слезы могли вымыть из памяти увиденное.
На ступенях я просидел несколько минут, пока не услышал шаги Максика на крыльце. Я тут же скрылся за дверью своей комнаты. Меньше всего мне сейчас хотелось видеться с братом, но он, как назло, постучался ко мне.
– Жень, ты тут? Жень!
Я знал, что если ему не ответить, он заглянет и увидит меня с заплаканными глазами, поэтому я отозвался и тут же сообщил, что я не одет, поэтому ко мне входить нельзя.
– Я тут подумал… давай сходим в поход вместе. Завтра утром, ты не против?
– Чего вдруг передумал?
– Снег скоро ляжет. Как ты будешь искать свои травки под снегом?
– Слава богу, догадался! – пошутил я. – Ладно, договорились. Вечером обсудим детали.
========== След в след ==========
Это была битва, какой Дима еще не видел. Ему и раньше доводилось сражаться со стаями тварей, правда, не летающих, но мелких, с прочной, как броня, чешуей. Удары меча, даже помноженные на нечеловеческую силу лиги, не ранили тварь, а лишь наносили ей ушибы да высекали сноп искр. При этом химеры не были так хорошо организованы, как валькирии, не имели командира, не меняли тактику, нападали оголтело и хаотично.