А вот нынешний враг агрессивней, сильнее и, самое главное, умнее бронированных химер. Валькирии очень четко организовывали атаку, меняли строй и тактику в зависимости от расстановки сил противника. Всем этим руководила ферзь – самая крупная и сильная особь. Она напоминала полководца: в бою участвовала редко, наблюдала за происходящим с самой высокой точки, раздавая команды своим солдатам. К тому же эти монстры имели еще одно неоспоримое преимущество: они умели летать. Отражать эти воздушные атаки лигам, прикованным к земле, было чертовски сложно.
Дима готовился к этому, шагая по призыву Рональда. Он знал, что окажется в эпицентре ожесточенной схватки, знал, что придется биться с первой секунды. И когда он завершил шаг и очутился на месте, то увиденное потрясло его настолько, что несколько мгновений он не мог пошевелиться. Возможно, из-за этого он и не смог воспользоваться тем эффектом неожиданности, который, безусловно, был бы на руку лигам.
Они с Настасьей оказались в большой деревне на сотню дворов, не меньше. Тут имелась даже ярмарочная площадь и невысокая деревянная церквушка. Своя мельница, своя кузница, несколько бань. Сразу видно: деревня дружная, работящая.
Однако в это утро сюда даже не постучалась – ворвалась беда. Металлическими исступленными волнами летел над домами, огородами, колодцами, амбарами, овинами колокольный звон, спускавшийся с пригорка. Дима не сразу понял, почему валькирии не убили звонаря. Набатный призыв разлетался далеко по округе, и твари надеялись, что он привлечет в деревню жителей соседних поселений, которые поспешат на помощь. Больше людей – больше пищи.
Основное же действо происходило на ярмарочной площади, посреди которой был вбит высокий и толстый столб. Во время гуляний его использовали для развлечений: храбрецы и ловкачи взбирались по нему на самый верх, где был прикреплен главный приз – сапоги, отороченная мехом душегрейка или жирный гусь. В будни столб использовался для наказаний. Но сейчас он возвышался мачтой смерти над грудой искалеченных, еще живых, копошащихся, стонущих и кричащих тел. Валькирии приносили сюда все новых и новых жертв. Догоняя бегущих, они хватали их с воздуха, рвали на части, но не убивали, а стаскивали на ярмарочную площадь. Тех, кто пытался убежать или уползти, снова поднимали в воздух и бросали с высоты. Со сломанными ногами или позвоночниками люди не могли выбраться из этой могилы. Десятки человек с оторванными руками и ногами, со вспоротыми животами, медленно умирали, истекая кровью, их крики и стоны смешивались с надрывным звоном колокола и с кличем валькирий.
Кровавое липкое болото расползалось все шире и шире. От этой жижи, которая плохо впитывалась в утоптанную тысячами ног землю площади, исходил теплый и сладковатый смрад мясной лавки. Небо пестрело от крыльев летающих монстров, по земле метались их рваные тени, казавшиеся почти осязаемыми в рассветных сумерках.
На одном конце площади, где дома были поосновательнее, находился Рональд, который пытался навязать бой врагу. Но валькирии не подлетали к нему близко, дразня безнаказанностью и собирая кровавую жатву. Рональд перемещался с земли на крыши домов, пытаясь ухватить или ранить подлетающую к площади тварь. Иногда ему это удавалось, и тогда валькирия была вынуждена биться. Но большинство попыток командира оставалось безуспешными, и он снова возвращался на землю, чтобы сбить с толку тварей или успеть перехватить падающего человека.
С другой стороны деревни Цезарь, почти как его командир, скакал по крышам в надежде одолеть жестоких монстров. Правда, он не телепортировался, потому что процесс этот у него отнимал гораздо больше времени, чем требуется в бою, но зато он применял магию, позволяющую заметно уменьшить вес тела. Он использовал все возможные поверхности, перепрыгивал с крыши на дерево, с дерева на другое дерево, а оттуда – снова на крышу. К тому же он успел вооружиться предметами людской утвари – топорами, ножами, лезвиями от литовок. Эти острые предметы Цезарь метал в валькирий, и в метании, надо сказать, он был мастер. Доказательством этого служили тела убитых тварей, разбросанные по всей деревне тут и там.
Но после появления Димы Цезарь улучил момент и прыгнул с дерева на валькирию, которая, бросив на площади очередную жертву, отправлялась на поиски следующей. Охотник ухватил ее за ногу, а та, пытаясь сбросить груз, металась из стороны в сторону и чуть не столкнулась с другой тварью. Цезарь изловчился и ухватил вторую за крыло. Валькирии бросились в разные стороны, но силы в охотнике было больше, чем в простом человеке, поэтому разорвать его так, как чудовища разрывали селян, у них не получилось. Твари, издавая пронзительные отрывистые крики, опускались на землю в дерганом штопоре. Из-за этого охотник одновременно и опускался, и улетал в бок, и вращался вокруг своей оси.
Всю эту картину Дима охватил одним взглядом, уловил тысячи деталей, проанализировал, принял решение. И выхватил меч.
Появление подкрепления валькирии восприняли с неодобрением. Возможно, они надеялись, что та пара, отправленная к озеру, разберется с человеком и лигой, поэтому пополнение в рядах охотников их совсем не обрадовало. Ферзь, взвившаяся в воздух с какого-то дерева, издала клич, больше напоминающий клекот: как будто хотела напугать и обратить в бегство врагов, но захлебнулась на самой высокой ноте, и в горле у нее забулькало, закипело.
Что означал этот крик, Дима не знал, но мог предположить, что ферзь перестраивает свои войска. Или предупреждает о возросшей опасности.
«Сюда бы ангела», – с грустью подумал Дима, до сего момента считавший этих воинов дармоедами, которые пригождались от случая к случаю. Однако сейчас была именно та ситуация, когда требовалась помощь опытного воина, обученного сражаться с любым врагом. Да, ангелы, как и охотники, не умели летать, но в их арсенале был целый набор уловок и различных приспособлений. Они могли напускать туман, стрелять разрывными стрелами, выпускать ядовитый дым, могли ослеплять светом и плавить броню раскаленным железом. Всего этого так не хватало команде Рональда!
Между тем одна из валькирий набросилась на Диму. Он отразил одну атаку, вторую, третью – и вдруг понял, что надо сделать, чтобы дезориентировать противника, сломать его планы. Это внезапное решение придало ему сил, и он без труда пронзил верткую тварь мечом. И сразу бросился к Настасье, которая пыталась помочь мальчику с откушенной по локоть рукой.
– Поджигай солому! Со всех сторон площади. Нужно много дыма! Поджигай все, что чадит! – крикнул Дима, потому что чудища не понимали человеческую речь, да и не было сейчас в воздухе тварей. – Надо заставить валькирий спуститься на землю и принять бой.
Он знал, что твари не улетят, не бросят добычу. Не для этого они накрывали эту кровавую поляну.
Настасья бросилась выполнять приказ, а сам Дима шагнул, исчезнув с площади, но тут же появился на конце деревни, откуда дорога уходила в соседнее поселение. Орудовал он быстро: проверял, не осталось ли в домах людей, и поджигал крыши. Крытые соломой, кизяками и хвоей, они сразу давали столбы бело-серого едкого дыма. Устроив пожар на одном конце деревни, Дима переместился в другой и проделал то же самое. Завеса дыма должна была помешать валькириям летать. Кроме того, в ней охотникам было легче спрятаться и напасть неожиданно: из мишеней они превратятся в скрытого, и потому опасного противника. Поняв задумку соратника, Рональд бросил попытки ухватить вьющуюся над деревней валькирию и тоже принялся поджигать крыши. И только ножи и колья Цезаря продолжали настигать окутанных дымной мглой тварей.
Летающие монстры растерялись. Сбились в стаю над лесом, не зная, как подобраться к сложенной на центральной площади добыче. А оставить ее и дождаться, пока дома прогорят и дым рассеется – значит остаться голодными, потому что за это время лиги призовут ловцов, а те переправят души в лимб – место, куда путь закрыт всему сущему, кроме людских душ и лиг.
Ферзь снова что-то проклокотала, и ее стая поднялась так высоко в воздух, что полутораметровые чудовища стали размером с голубей. Дима не мог видеть, что там происходит, но понимал, что, скорее всего, перестроение для атаки. Вот вроде бы твари построили какую-то геометрическую фигуру, рассыпались, снова собрались в стройные ряды, разлетелись… К ним присоединялись новые особи, вернувшиеся из полетов в другие селенья или нагонявшие беглецов в поле. Чудовищ становилось все больше и больше, и Дима с ужасом заметил, как к парящему строю присоединились еще две ферзи. Поразительно! Раньше вожаки стай никогда не охотились вместе. Каждая ферзь вела свой клан, как правило, состоящий из двух десятков или чуть более особей, на охоту на заранее разведанную территорию. Твари разбивались на пары или тройки и атаковали выделенную им часть местности, поедая людские души. После этой трапезы группы приносили ферзи часть добычи, как правило, детей, потому что их проще было поднять в воздух. В уединенном и охраняемом месте ферзь вкушала плоды охоты, и после этого стая отправлялась в укрытие – отдыхать до следующей вылазки.