– Меч! – спохватился Фоль, но Дима уже выскочил наружу, потому что пока клинок торчит из камня, дверь не закроется. Он ухватился за рукоять левой рукой, чтобы та не выскочила, и без особого труда вынул оружие из скалы, но в следующую секунду в левое предплечье вцепились зубы твари. Дима хотел перехватить свое оружие правой рукой, чтобы отсечь ферзи голову, но четырехпалая кисть опять не удержала рукоятку.
– Закрываю! – предупредил Фоль, и Дима увидел, как стремительно сокращается проем. Времени, чтобы забрать у товарища свой меч и сразиться с тварью, не было. Дима боком протиснулся в сужающуюся щель, и дверь прижала его левую руку в локте. Охотник надеялся, что тварь разожмет зубы, но ферзь не сдавалась. Она скребла когтями по камню, пытаясь отодвинуть дверь, чтобы пробраться вслед за лигами.
Глаза Фоля сверкнули холодом. Он, коротко взмахнув Диминым мечом, отсек ему руку чуть ниже плечевого сустава. Ферзь по инерции отбросило от камня, дверь захлопнулась.
– Там твой меч, – поднимаясь, напомнил Дима.
– Не мой. Я не ношу мечи, – спокойно ответил Фоль.
– Тогда как ты…
– Кинжалом. Метаю его во врага – контейнер делает свое дело.
– Почему не метнул сейчас?
– Контейнер полон.
Дима с сожалением взглянул на свою культю:
– Я пришел за помощью.
– Знаю. Лавр уже там. Меня оставили на случай, если придете вы с Цезарем и вас потребуется доставить в Центр.
Дима слабо улыбнулся: Рональд все предусмотрел.
– Цезарь, как я понимаю, теперь внутри ферзи? – неожиданно спросил Фоль.
– Да. И Иззила тоже, – Дима бросил взгляд на дверь, прислушиваясь, хотя знал: ничего он не услышит, потому что они уже за гранью того мира.
– Как нам одолеть эту зверюгу?
– Сейчас летим в Центр. Ты получаешь новое тело, я выбиваю нам отряд ангелов.
– Годится! – кивнул Дима и только сейчас понял, что вместе с рукой снаружи остался и его перстень.
– Мой топаз… – охотник поморщился. – Улетел вместе с рукой.
– К лучшему, – успокоил Фоль. – Частица дракона жаждет сражения с давним врагом. Этот камень оставил маячок ферзи, чтобы она переместилась за тобой.
– Переместилась? Не совсем понимаю.
– Пока сущности Иззилы и Цезаря не растворились в валькирии, она может пользоваться их умениями, например…
– Например, шагать, – закончил мысль Дима, но, несмотря на услышанное, оставлять перстень он не хотел. «Закончится все – вернусь за ним», – подумал он, еще не зная, что вернуться в локацию Лавра ему не суждено никогда.
========== Бой с тенью ==========
Мы вышли рано утром. Еще было темно, но отсутствие освещения для меня давно уже перестало быть проблемой. Однако искать траву лучше всего было при свете дня, поэтому мы с Максиком вышли так рано, чтобы добраться до места к рассвету. Большей частью мы шли молча, изредка перекидываясь обычными в дороге фразами. Мне ужасно хотелось поговорить с братом о его рисунках, и особенно – о том драконе в клетке, но я сдерживался. Если бы я заговорил об этом сейчас, Максик бы разозлился, что я заходил в его комнату в его отсутствие, и только еще сильнее замкнулся. Поэтому я старался вывести его на разговор окольными путями, но психолог из меня был аховый.
Когда рассвело, Максик поймал белку. Вовка учил нас извлекать тварей из животных, хоть это был не самый простой процесс. Паразиты редко нападали на представителей фауны, потому что те вовремя распознавали врага. В основном, животные становились жертвами хищников или пришельцев. Но Максик выследил белку, пораженную стенью, которую еще называли самаром. Эта тварь нападала чаще всего на грудных детей – беззащитных и бессловесных. Пожирая их душу, стень делала малышей черствыми, жестокими и безразличными. Это происходило потому, что душа покрывалась коркой, которая твердела год от года, пока вовсе не превращалась в окаменевшую субстанцию. Но вот у Максика в руках оказался наглядный пример, как паразит мог одолеть животное. Возможно, этот бельчонок был слаб от рождения или его бросила мать, раз он стал жертвой такого подлого создания. Брат предложил мне полакомиться стенью, но я чувствовал, что он сам не против позавтракать ею – иначе зачем ему было охотиться на белку?!
– Ешь ты: тебе нужны силы, – я отодвинул его руку с добычей.
– С чего ты взял, что они мне нужны? – фыркнул Максик. – Считаешь меня малахольным?
– Ты ведь собрался тренироваться. Иначе зачем тебе два меча и пистолет? – поддел его я.
Максик промолчал, но стень проглотил.
Через полчаса мы вышли на поляну, покрытую подсохшим донником. Стебли и листья мне были ни к чему – меня интересовали корни. Конечно, я не собирался выкапывать всю поляну, как какой-нибудь вандал – решил оставить несколько цветков для продолжения рода, а оставшихся мне должно было хватить для приготовления большого количества «читательного» напитка.
– Я осяду тут, а ты в ближайшие два часа можешь заниматься своими делами, – я с силой воткнул лопату в уже подмерзшую землю.
– Когда мы поднимались на склон, я видел в километре отсюда озерцо, – Максик неопределенно махнул рукой за спину. – Если что – зови. Это близко, поэтому я прибегу за пару минут.
Бегал он действительно быстро, но меня укололи нотки превосходства в его голосе, и я холодно бросил:
– Я тоже вооружен.
– Лопатой? – хихикнул брат, и мне пришлось молниеносно выхватить «Анаконду», которую мне пару месяцев назад презентовал Вовка.
– Ясно, – сдержанно улыбнулся Максик. – Так я пойду?
– Иди.
Он развернулся и неспеша зашагал на восток. Я проводил его взглядом и надел перчатки: копать придется много, так что ладони надо беречь.
К моей радости, подмерз только верхний слой почвы. Стоило копнуть поглубже, как лопата добиралась до еще теплой и потому рыхлой земли. Это сильно облегчало выкорчевывание, и через час я уже перепотрошил полполяны, а посему решил отдохнуть. Сел на поваленное дерево, возле которого кучкой складывал собранный донник. Чтобы дать отдохнуть спине и рукам, я принялся очищать корни от земли и срезать с них засохшие стебли. За такой механической работой лучше думалось, и я размышлял над причиной рисунков Максика. Раньше он рисовал воинственных драконов, но при этом каждое его изображение было лишь изображением. Теперь же за каждым мертвым драконом я чувствовал реальную историю. Помнится, после ритуала Вовка сказал, что они с Шу передали мне всю информацию о наших предках. Возможно, это так и было, но она, эта информация, видимо, хранилась где-то очень глубоко, потому что я не мог извлечь ее по первому требованию, как, например, таблицу умножения. А Максик, видимо, смог. Причем у него получилось извлечь самые трагичные и жуткие моменты истории драконов.
Вдруг странное чувство заставило меня оторваться от размышлений: в лесу за моей спиной находился кто-то еще. И он наблюдал за мной. Вовка учил не показывать, что слежка обнаружена.
– Если они увидят, что ты их заметил, они затаятся и вынудят тебя паниковать, – говорил он. – А если ты не покажешь, что заметил преследователей, то сам сможешь наблюдать за ними и заставишь играть по своим правилам.
Вот и я сейчас продолжал счищать землю с кореньев, прислушиваясь к передвижению за моей спиной. Это было не так просто сделать, потому что противник двигался бесшумно, скользил между деревьями, словно тень. В какой-то момент мне стало казаться, что нет никакого наблюдателя, а его перемещения – лишь игра воображения. Но я убедился в обратном, когда незнакомец рискнул приблизиться. Видимо, он задел ветку, потому что в десяти шагах за моей спиной осыпалась пригоршня листьев.
Я с сожалением взглянул на лопату. Расстояние до нее было в два раза больше, чем до невидимого преследователя. У меня, правда, под курткой был еще кольт, но стрелять в лесу означало привлечь к себе постороннее внимание. Я решил применять огнестрельное оружие лишь в случае экстренной ситуации. В руках у меня был только короткий нож – не самое удобное оружие для боя, потому что придется подпускать противника слишком близко. Лопата же давала больше свободного пространства и увеличивала маневренность. Однако противник не намеревался шутить: я чувствовал, что он готовится к прыжку. Воздух позади меня сжался пружиной, как будто незнакомец хотел использовать ее для броска. Мне следовало нанести упреждающий удар. Я медленно, чтобы противник не разгадал мои планы, положил очищенный корень на землю, потянулся – и тут же вскочил, выхватив «Анаконду». Но мне не дали даже развернуться в сторону леса: какая-то неведомая сила выбила кольт у меня из рук. В этот момент я струхнул, потому что не увидел перед собой никого. Я не чувствовал запаха нападавшего, не слышал его движения, не улавливал ничего такого, что помогло бы мне сориентироваться в битве. Поэтому следующий удар я пропустил. Что-то толкнуло меня в грудь с такой силой, что я свалился на землю, правда, тут же вскочил, заметив краем глаза черную тень справа. Но тень-то была справа, а удар мне нанесли слева – чем-то твердо-мягким, как резиновая дубинка. И упасть на этот раз не дали: схватили сзади за куртку, рванули назад. Я же, напротив, ринулся в противоход, выдернув руки из рукавов, кувыркнулся вперед и схватил лопату. Противник по-прежнему был невидимым, к тому же после моего маневра затаился. Я, медленно переступая, продвигался к упавшему пистолету, продолжая контролировать пространство вокруг себя. Я готов был среагировать на малейшее движение, на едва уловимый шум, но в лесу было так тихо, словно я оглох.