Андрэ Нортон
Год Единорога
ГОД ЕДИНОРОГА
КОЛДУНЬЯ И ОБОРОТЕНЬ
Это произошло в Год Единорога.
Пришло время, когда Лордам Высокого Халлака нужно было платить по договору Всадникам - Оборотням, которые помогли им победить вооруженные орды Ализона.
Тринадцать юных девушек - это и была обусловленная цена. Их должны были выдать за чужаков, которые могли принимать как человеческое, так и звериное обличье…
Одной из тринадцати невест, которых Всадники-Оборотни увезли к себе на родину - затерянную страну вне пространства и времени, - была Джиллан.
Было время, когда приветствовалось каждое измерение, потому что, как говорят, ничто не может быть таким пустынным и однообразным, как никогда не изменяющееся течение времени в маленьком обществе, которое отделено от остального мира и существует, защищенное от всяких изменений.
С колоколообразной башни монастыря Нарстатт была видна холмистая долина, тянувшаяся до далекого серо-синего гребня гор. Эта долина уже существовала, когда сюда пришел человек, и она все еще будет существовать, когда он исчезнет. Еще недавно в этой местности шла гигантская битва и в течение долгих лет велась вооруженная партизанская борьба против захватчиков из-за моря, пока, наконец, их не оттеснили к их главной крепости на берегу моря. Последнее сражение и, наконец, - мир, во время которого населению этого места пришлось привыкнуть к языку мечей воинов.
Все мы в Нордейше знали это, но пламя войны никогда еще не проникало так далеко в глубь страны, никогда еще не достигало нашей долины. Только те, кто пережил все эти ужасы и искал у нас прибежища, приносили с собой дух войны. Мы сами никогда не видели шаек этих ализонцев, грабящих и захватывающих все на своем пути, и за это женщины Норстатта ежедневно возносили в часовне благодарственные молитвы.
Во время этих беспокойных дней войны я была привязана к монастырю, но были дни, когда я думала, что задохнусь от этого всеподавляющего спокойствия, царящего здесь. Потому что тяжело жить среди чужаков, чужих тебе не только по крови, но и по духу, по стремлениям и намерениям. Кем же я, собственно, была? Каждый в монастыре, кого спрашивали об этом, вероятно, отвечал так:
- Кто это? Это Джиллан, которая вместе с госпожой Алюзан работает в саду трав. Она пришла сюда вместе с леди Фризой восемь лет назад, хорошо разбирается в травах и по большей части сама выращивает их для себя, не является красавицей и у нее нет знатной родни. Утром и вечером она приходит в часовню и склоняет голову, но она не давала обета. Она мало говорит…
- Да, они все мало говорят. Монашки, девушки и леди, нашедшие здесь убежище, но они много размышляют. И они все время напоминают Джиллан, что она не из Высокого Халлака.
Я вспоминаю корабль, сотрясаемый гигантскими волнами. Корабль из Ализона, я это помню. Но сама я не из Ализона, нет. Я находилась на этом корабле с определенной целью и была тогда так мала и юна, но все же боялась этой цели. Но тот, кто привел меня на корабль, стоял под мачтой, которую волны и ветер уронили на палубу. И ни один из его спутников не знал, зачем я нахожусь на корабле.
Это было в то время, когда Лорды Высокого Халлака отчаянно сражались, чтобы освободить страну от собак Ализона. Они напали на порты захватчиков и нанесли по ним уничтожающий удар. И захватили меня. Они отвезли меня в одну из горных крепостей.
Лорд Фарло, как мне кажется, что-то знал или что-то подозревал о моем прошлом, потому что он выделил для меня охрану и приказал своей жене обращаться со мной хорошо. Так некоторое время я прожила в их имении под их опекой. Но это продолжалось недолго, потому что Ализон становился все сильнее и Лордам становилось все труднее сдерживать его. В одну из холодных суровых зим мы бежали, преодолев голую равнину, в одну из высокогорных долин. В конце концов мы достигли Норстатта, но леди Фриза пришла в монастырь только для того, чтобы умереть. А потом Лорд Фарло упал в горах со стрелой в горле и то, что он знал и предполагал, осталось неизвестным. И я снова осталась одна на чужбине, но на этот раз, конечно, в мирном монастыре.
Мне достаточно было только взглянуть в зеркало, чтобы понять, что я не принадлежу к расе Халлака. У женщин Халлака была светлая кожа, румяные щеки и волосы - желтые, как одуванчики на обочине дорог, или коричневые, как крылья певчей птички. В отличие от них у меня была коричневая от загара кожа и лицо мое никогда не было румяным. И мои волосы, уложенные косой вокруг головы, были черными, как безветренная ночь.