И так мы поехали прочь от долины Свадьбы, и хотя я сама не чувствовала себя настоящей невестой, но считала Херрела своим женихом. Было ясно, что я ни с кем больше не могла разделить свои чувства и свое общество и, таким образом, снова оказалась в стороне от тех, с кем мне придется жить.
Лошади бежали быстро и неутомимо. Я не могла себе и представить, что какие-нибудь четвероногие могли быть способны на такое. Проходили часы, по время теперь не имело никакого значения. Может быть, Всадники с помощью своего волшебства могли изменять ход времени. Вероятно также, что в пище и питье, которые мы съели и выпили, было что-то прогоняющее голод и усталость, потому что все это время мы не ели и не отдыхали. Мы ехали всю ночь, весь следующий день и всю следующую ночь. Лошади не знали усталости, и все это было словно во сне. Не думаю, что мои спутницы замечали ход времени, они ехали словно в трансе, и на их лицах застыло выражение восхищения.
Наконец, мы миновали степи и въехали в высокогорную область, здесь я впервые за все время увидела сооружение, сделанное руками человека: стену в два человеческих роста, сложенную из камней, и хижину с крышей из ветвей и кустарника. Или это видела только я, потому что услышала, как Кильдас сказала:
- Мой Лорд, как прекрасен этот зал!
И я сконцентрировалась на том, чтобы видеть то, что должна была видеть. А потом въехала во двор, окруженный каменными строениями с крышами из дерева, украшенными искусной резьбой.
Херрел повернулся ко мне:
- Здесь мы отдохнем, а потом поедем дальше, моя леди.
Когда я спешилась, на меня нахлынула такая усталость, какой и давно не чувствовала, хотя и должна была чувствовать, и подумала, что мне нравится то, что Херрел не стал поддерживать меня и помогать мне. Мой отдых начался с дремоты, которая перешла в глубокий сон.
Я проснулась в полной тьме! И услышала возле себя спокойное дыхание. Я поняла, что на кровати рядом со мной кто-то лежит. Напрягшись, я лежала и прислушивалась. Но кроме равномерного дыхания, больше не было слышно никаких звуков. Но я проснулась, внутри меня прозвучал ясно слышимый зов.
Было очень темно, и я осторожно поднялась. В помещении было тепло, словно в камине горел яркий огонь, но здесь не было ни камина, ни огня. На мне было только нижнее белье, но холодно не было. Зато какой-то холод разливался внутри меня. И внезапно стало очень важно увидеть не только это помещение и кровать, но и то или того, кто лежал на этой кровати и спал.
Мои голые ноги ступили на мягкий мех, которым был выстлан пол. Я делала шаг за шагом ощупывая руками пространство вокруг себя, чтобы не наткнуться на мебель. Откуда я знала, что впереди меня находится источник света, наполнявший меня потребностью что-нибудь увидеть?
Стена, вдоль которой я шла с вытянутыми руками, которые не повиновались моей воле. Окно со ставнями, закрытыми на засов. Мои пальцы сдвинули засов, и я распахнула ставни. Яркий лунный свет ворвался внутрь, и все вокруг стало хорошо видно.
- Appp… - голос или рычание?
Я обернулась и взглянула на кровать, где только что лежала.
Что это подняло голову и взглянуло на меня зелеными глазами? Мех, гладкий блестящий мех и острые зубы-клинки, обнаженные во внезапно пробудившейся ярости. Горная кошка… и не кошка. Губы приподнимались и клыки обнажались все больше, готовые рвать и поглощать… Это было самым ужасным и отвратительным из всего, что я видела до сих пор.
ЭТО ТО, ЧТО ТЫ ВЫБРАЛА!
В то мгновение, когда в моей голове прозвучали эти слова, я подавила зарождающуюся внутри меня злобу. Может быть, это тот, другой, пытался добиться меня и изменить мою судьбу. И то, что я увидела, было двояким, одно под другим, серебристая шкура, гладкий мех, звериная маска на лице. Только зеленые глаза оставались все теми же. И они горели готовностью к бою. Когда они открылись, в них были разум и понимание.
Я подошла к тому, кто был одновременно и зверем, и человеком. И потому, что я смогла увидеть в нем человека, я больше не испытывала страха перед тем, кто находился рядом со мной в комнате. И боялась только того, что разбудило меня и направило к окну.
- Ты Херрел, - сказала я человеку-зверю. И после этих слов он снова превратился в человека, а зверь исчез, словно его никогда не было.
Но ты же видела меня другим, - это было утверждение, а не вопрос.
- В лунном свете… да.
Он встал с постели и теперь стоял у того ее конца, где были его ноги. Повернувшись к двери, он помахал рукой в воздухе и пробормотал несколько слов на языке, которого я не понимала.