Я предположила, что он еще не сообщил ей эту новость, потому что Маримма никогда не была в состоянии даже в самых небольших затруднениях сохранять самообладание. Она, конечно, давно бы ударилась в истерику. Но было ясно, что она что-то подозревает.
И это стало ясно потом, когда Маримма полностью сломалась. И я еще больше уверилась в чувстве, что счастье не только улыбнулось мне, но еще и протянуло мне руку помощи, так что мне нужно было только сохранить трезвую голову, чтобы все произошло так, как мне этого хотелось.
Я достигла своей цели: комната сборов. То, что мне нужно было сделать, надо было совершить быстро, но обдуманно и тщательно, а затем незаметно уйти. На одной из боковых полок лежали сумки, на которых были разнообразные карманчики всех фирм и размеров. Я взяла одну такую сумку, а потом, не решаясь зажечь свет, пошла от шкафа к шкафу, от полок к комодам и столам и была благодарна за то, что мне все это было знакомо, я двигалась с уверенностью, словно на пальцах у меня были глаза. Бутылочки, коробочки, флакончики, все находилось в нужных кармашках, потом я перекинула сумку с набором лекарств и других снадобий через плечо. Монахини Алюзан снаряжала сумку таким образом для санитаров, идущих на поле боя. Потом я повернулась к одному из дальних шкафов, который был заперт. Но мне уже давно была доверена тайна его замка, и я без труда открыла его. Я нашла внутри шкафа несколько бутылочек, а потом, чтобы быть уверенной, вытащила пробку из одной бутылочки и понюхала.
Пахло яблоками и уксусом. Я выбрала нужную бутылочку. У меня не было времени, чтобы отливать из нее, поэтому я взяла с собой всю бутылочку. Затем снова тщательно заперла шкаф.
Я постаралась как можно быстрее достичь своей комнаты, чтобы меня здесь не увидел кто-нибудь. Это было опасно. Моя комната находилась на углу хода, который вел к кельям монашек, на другой стороне находились комнаты, в которых жили гости, находящиеся в монастыре долгое время. Из-под одной из дверей сочился свет, и я смогла свободно вздохнуть только тогда, когда за мной закрылась дверь в мою комнату.
Я зажгла лампу, стоящую на столе, и поставила туда бутылочку, которую прихватила с собой из особого шкафа. Я немного отлила из нее в маленький пузырек, который я взяла с полки в своей комбате, потом добавила пять-шесть капель из другого флакона и, затаив дыхание, стала смотреть, как бесцветная смесь стала изменяться, пока, наконец, не стала свежего зеленого цвета.
Потом я стала ждать. Глубоко во мне шевельнулось удивление, почему я была так уверена, что все пройдет нужным мне образом.
Во время этого ожидания я прислушивалась к малейшим шорохам и возбуждение мое все росло и росло.
А потом шорох одежды, тихий звук, быстрые шаги по голым каменным ступеням. Я хотела подбежать к двери и распахнуть их, чтобы посмотреть, кто это пришел сюда, но совладала с собой. Прежде чем ноготь пришедшего царапнул по дереву двери, я спокойно подошла к ней.
Я не удивилась, увидев перед собой леди Суссию. Но она, кажется, удивилась, увидев меня полностью одетой, словно я ждала какого-то вызова.
Ты должна своими лекарствами помочь Маримме, Джиллан, с ней нехорошо, - ее взгляд скользнул мимо меня к столу, где в костяной чашечке лежали таблетки и стояла бутылочка; когда ее взгляд снова упал на меня, на ее губах появился намек на улыбку. Нам не надо было никаких слов. - Я хочу, чтобы тебе повезло в том, что ты задумала, - тихо сказала она. И больше не говорила о моих знаниях врачевания, но мы обе понимали все.
Я взяла таблетку и пошла по коридору к комнате Мариммы. Дверь в нее была приоткрыта и оттуда доносились голоса. Один из них был тих и почти неразборчив, и этот голос мгновенно остановил меня и поколебал мою уверенность, которая не покидала меня весь вечер.
Аббатиса Юлианна! Я всегда боялась ее пронзительного ума, и мне показалось, что мои намерения были раскрыты. Но я уже давно миновала ту черту, откуда можно было отступить.
- …ничего, кроме обычного женского каприза. Но время идет. Мы выедем утром, чтобы выполнить нашу часть договора. И утром она будет уже готова к свадьбе! Она пойдет с нами без жалоб и плача! Мать аббатиса, я слышал, что кое-кто из женщин здесь обладает умением врачевать. Дайте ей питье, которое прекратит ее истерику. Не могу же я заткнуть ей рот и привязать ее к седлу - но если это будет необходимо, я это сделаю! Мы сдержим данное нами слово!