Перед отъездом у меня было много хлопот, и только в последний день я смог выбраться к Ривалу. И эту последнюю нашу встречу я запомнил на всю жизнь. Я сразу же пригласил его ехать со мной в Ульм. Он долго не отвечал и только смотрел на меня так пристально, словно видел и мою неуверенность в себе и все мои страхи.
— Ты очень далеко едешь, Керован, — сказал он наконец.
— Всего лишь в Ульм, — улыбнулся я. — А до него два дня дороги.
Ривал покачал головой.
— Твоя дорога намного длиннее, хозяин грифона. И тебя ждет много опасностей. Смерть будет следовать за тобой по пятам. Ты будешь отдавать и будешь получать, и все это будет в огне и в крови…
Я понял, что в нем опять заговорил его Дар, и чуть не заткнул уши. На какую-то секунду мне показалось, что он не видит будущее, а создает его своими словами.
— Смерть караулит каждого смертного, — ответил я, собравшись с силами. — Если ты видишь будущее, укажи, где опасность, и я постараюсь защитить себя.
— Кто может это сделать? — сказал он с горечью. — Будущее каждого человека, как множество дорог, расходящихся от перекрестка. И каждый твой выбор создает другой вариант будущего. Но только в частностях. И каждый, по какой бы дороге он ни шел, в конце концов приходит к тому, что ему уготовано. Это уже судьба. Вот и перед тобой лежит твоя дорога. Иди осторожно, Керован. Еще могу сказать, что в тебе дремлет сила, о которой ты и не подозреваешь. Сумей разбудить ее, и она послужит тебе и щитом и мечом.
— Объясни мне, — попросил я.
— Нет, — покачал он головой, — я и так сказал больше, чем должен. Свой выбор ты должен сделать сам, и я не имею права влиять на это. Иди с миром! — Он поднял руку и нарисовал в воздухе какой-то знак. Я невольно отпрянул — его палец оставлял отчетливый светящийся след, медленно затухавший. Я понял, что Ривал все-таки разгадал какие-то секреты Древних. В его знаке была своеобразная магия.
— Ну, до встречи, дружище, — попрощался я с ним.
Он не ответил, а только поднял руку в прощальном жесте. Теперь я понимаю, он знал, что больше нам не суждено увидеться, и прощался со мной навсегда, возможно, сожалея о сказанном. Зачем тревожить человека заранее, если опасности все равно не избежать?
Всю дорогу Яго рассказывал мне, что увижу я в доме отца и с кем мне придется там встретиться. Он старался как можно подробнее рассказать о каждом, чтобы я знал, чего от кого можно ждать, и не наделал глупостей. Он очень беспокоился, что я, по незнанию, могу сделать что-то такое, что помешает их планам.
Он рассказал, что мой сводный брат жил в Ульме с детства до совершеннолетия. На посвящение в воины он ездил к своим родственникам на север. Он вернулся оттуда год назад и неожиданно очень подружился с женихом моей сестры Роджером. Яго предупредил, что этих двоих мне стоит опасаться, так как мое возвращение разрушает все их надежды.
Кроме того, Яго перечислил мне всех сторонников моей матери в Ульме. Их было не так уж много, и большим влиянием они не пользовались. Большинство наших людей и все высшие офицеры держали сторону моего отца.
Я понял, что, несмотря на внешнее благополучие, в нашем доме давно не было ни мира, ни согласия. Я внимательно выслушал все эти наставления, не зная, сам ли Яго решил подготовить меня или это отец приказал ему просветить меня перед выходом в свет, чтобы я заранее знал, кто мне друзья, а кто враги.
Мы подъехали к Ульмсдейлу на закате. Яго протрубил в рог, и ворота замка открылись. Я заметил, что на центральной башне над нашим грифоном развевались флаги Апсдейла и Флатингдейла. Значит, гости уже начали съезжаться, и я сразу окажусь в центре внимания. Мне придется суметь показать себя в лучшем свете, а я очень сомневался, что смогу это сделать.
Мы спешились, и охрана отсалютовала нам мечами. Из портала вышел отец в накинутой поверх камзола парадной мантии. Я опустился на одно колено и протянул ему меч рукояткой вперед, выражая свою покорность.
Он обнял меня за плечи и поднял на ноги. Мы вместе вошли в главный зал, где уже был накрыт праздничный стол и слуги разносили последние закуски и вина.
У окна стояли два пожилых человека, тоже в парадных мантиях. Отец подвел меня к ним и представил. Это были лорд Саврон из Апсдейла и лорд Уинтоф из Флатингдейла. Я чувствовал, с каким любопытством разглядывают они меня, но хорошо понимал, что в сапогах и доспехах ничем не отличаюсь от их собственных сыновей, и спокойно выдержал их взгляды. И они ничем не выдали, что понимают важность происходящего, будто я пришел с прогулки, а не возвратился в отчий дом из изгнания.