Жестоко просчитались те лорды, что понадеялись на стены своих замков. Крепости были захвачены одна за другой. Многие лорды собрались на сожженных равнинах под знамена четырех объединившихся лордов. Эта армия смогла окружить часть пришельцев и отрезать их от кораблей. После этого остановились чудовища, лишенные подвоза пищи, и наши воины смогли наконец открыто сразиться с ализонцами и разгромить их. Но побережье удержать мы не смогли, и туда прибывали все новые и новые корабли ализонцев, подвозили пополнение. К великому нашему счастью, железных чудищ у них было немного.
Вскоре к нам в замок явились первые беженцы. Отряд воинов провел к нам через горы двух женщин, сопровождавших носилки с раненым. Это были леди Ислауга и леди Иш ильда, а на носилках лежал в бреду раненый Торосс. Война лишила их и дома и богатства. Теперь они имели только то, что смогли унести в руках.
Ингильда, только что отпраздновавшая свадьбу и тут же ставшая вдовой, была в тяжелом шоке. Она смотрела вокруг совершенно пустыми глазами, делала, что ей приказывали, и, видимо, абсолютно ничего не воспринимала. Она словно застыла в непрекращающемся кошмаре. Мы так и не смогли добиться от нее, что произошло в ее замке, уничтоженном чудовищами одним из первых. Она не смогла рассказать ни как погиб ее муж, ни как ей удалось остаться в живых. Один из спасшихся каким-то чудом лучников сумел привести ее в наш военный лагерь, где уже была леди Ислауга, приехавшая ухаживать за своим раненым сыном.
Вскоре на юге стало опасно оставаться, и они приехали просить убежища у нас. Мы постарались разместить их, и леди Мет тут же занялась раненым. Мать тоже не оставляла его ни на минуту.
Дяде пришлось срочно решать, что делать. Можно было собрать воинов, укрепить стены и приготовиться защищаться, а можно было собрать армию и бросить ее на юг, на помощь сражающимся. Впрочем, выбор дядя сделал уже давно, всегда выступая за объединение лордов.
Дядя собрал своих людей, оставив в замке только небольшой отряд для защиты, и назначил день выступления. Шел месяц Ястреба, и наши дороги тонули в грязи. К счастью, грязь задерживала и движение механических чудовищ, поэтому можно было рассчитывать дойти спокойно.
Я поднялась на башню над воротами и долго смотрела вслед уходящему отряду. Леди Мет не могла оставить раненого Торосса, которому неожиданно стало хуже, и я была одна. До этого я во дворе наливала воинам по прощальному кубку вина из ритуального бочонка войны. Кубок и сейчас еще был у меня в руках. Он был сделан в виде воина на коне, и вино лилось из конской пасти. Вот и сейчас красная, как кровь, капля сорвалась и упала на снег. Я вздрогнула и, быстро переступив через нее, сбежала вниз.
И опять мы были заперты в Иткрипте, без всякой связи с внешним миром и ежеминутно готовые к нападению. Мы ничего не знали, как идет война, и готовились к самому худшему. Не раз вспоминала я о дядиных вещих снах и задумывалась, как бы они нам сейчас пригодились. Но видел ли он еще такие сны и что они ему предвещали, мне так и не суждено было узнать.
Наконец зима расщедрилась и так завалила все перевалы снегом, что никакие враги не смогли бы к нам добраться. Наконец-то мы смогли перевести дух.
Но весна в этом году пришла ранняя, и с первым теплом к нам сумел добраться вестник от дяди. Дядя приказывал нам не покидать крепость и защищать ее, пока будет возможно. Вестник мало что мог рассказать о самой войне. Больших сражений больше не было, и лордам пришлось вести партизанскую войну. Они нападают на обозы, перерезают пути снабжения и навязывают врагу постоянные мелкие стычки. И вообще стараются вредить, чем только можно, и беречь свои силы.
Вестник рассказал нам, что из Ульма к армии лордов пришел большой отряд. Сам Ульрик болен, и поэтому привел отряд его наследник, лорд Керован. Но если к берегам Ульма подойдут вражеские корабли, отряду придется вернуться, так как нельзя допустить, чтобы и порт Ульма оказался в руках захватчиков, как случилось с портами южного побережья.
В этот вечер, впервые за долгое время, я была свободна и могла побыть одна. Я привычно взяла в руки своего грифона. Первый раз в этом тяжелом году я получила хоть какие-то известия о своем женихе и, естественно, сейчас думала о нем. Я сжимала в руках его подарок и думала, где он может быть сейчас. Сражается? Сидит в засаде? Или идет где-то по снежным полям под холодным звездным небом? Я так и не увидела его ни разу, но искренне желала ему удачи.