Шар, как всегда, начал нагреваться и слабо светиться в темноте. Я давно привыкла к этому и уже не пугалась, как раньше. Наоборот, тепло это было мне приятно и как-то успокаивало.
Внезапно в шаре закрутились какие-то туманные вихри, закрыв от меня грифона. И в этом тумане я различила как бы тени сражающихся людей. Кто-то, окруженный плотным кольцом врагов, отчаянно рубился мечом. Я не могла четко разглядеть сражающихся, но невольно вскрикнула от страха. Мне сразу подумалось, что талисман подарил мне жених, и, значит, он показывает, скорее всего, именно его. Я сорвала цепь с ним и попыталась отбросить шар в сторону, но он словно прилип к моей ладони и не хотел падать. Я взглянула на него и увидела, что туман исчез, шар светится как обычно, и на меня красными глазами смотрит грифон. Слава богу! Наверное, мне это просто почудилось.
— Вот где ты прячешься! — послышался недовольный голос Ингильды. — Тороссу опять стало хуже, и он просит тебя прийти.
Она смотрела на меня очень сердито и, как мне показалось, с какой-то ревностью. С тех пор, как она пришла в себя, жить мне стало трудно. Мне до смерти надоело ее высокомерие, вечно недовольный вид и ехидные замечания. Порой я с трудом сдерживалась, чтобы не напомнить ей, что хозяйка здесь я, а она только не очень желанная для меня гостья.
Торосс поправлялся с трудом. Лихорадка, привязавшаяся к нему после ранения, неохотно уступала лекарствам и уходу леди Мет. Порой мне удавалось успокоить его или заставить хоть немного поесть, и я старалась помочь ему, чем могла. Правда, мне не очень нравилось, что у него появилась привычка брать меня за руку, заглядывать в глаза и странно улыбаться.
Но сегодня мне совсем не хотелось сидеть с ним. Я была слишком взволнована тем, что мне почудилось в моем шаре. Как не убеждала я себя, что все это лишь игра воображения, мне все-таки было не по себе. В конце концов, жених мой, действительно, был на войне и вполне мог сейчас сражаться и даже погибнуть, но мне очень не хотелось в это верить. Как хотела бы я в эту минуту посоветоваться с кем-то, кто бы разобрался в этом или сам обладал даром ясновидения. Но в замке таких не было. Леди Мет очень настороженно относилась ко всем таинственным силам и не любила людей, имевших с ними дело.
Наши родственники оказались первыми из длинной вереницы беглецов с юга. И я поразилась предусмотрительности дяди, приказавшего сделать большие запасы и экономно их расходовать. Нам сейчас приходилось содержать столько людей, что каждый раз, выдавая продукты из кладовой, я начинала беспокоиться. Я не была уверена, что, даже при самой суровой экономии, мы сможем протянуть до следующего урожая.
Беженцы были в основном из крестьян — женщины, дети, старики. Все, кто мог сражаться, остался в армии или погиб в первых боях. Помощи в защите крепости ждать от них не приходилось, поэтому, посоветовавшись с леди Мет и маршалом, мы решили при первой же возможности отправить их дальше на запад, может быть, даже в Норстид, где реальной опасности не было и голод также не грозил.
Пока я шла в комнату Торосса, мысли мои сами собой вернулись к привычным делам и я почти позабыла о своем видении.
Торосс полулежал на подушках и, казалось, чувствовал себя неплохо. Что же ему от меня понадобилось? Еще больше меня удивило, что леди Ислауга, не отходившая от своего сына, вдруг встала и пошла к двери. Торосс приветливо поднял руку. Леди вышла, так и не взглянув на меня, и только что-то неразборчиво пробормотала.
— Подойди сюда, Джойсан, и сядь так, чтобы я мог тебя видеть, — голос у него был уверенный и совсем не больной. — Посмотри, как ты осунулась. Эта работа слишком утомляет тебя.
Я подошла поближе, но не села, и внимательно посмотрела на его похудевшее и побледневшее лицо. На нем еще очень явственно читались следы болезни, но глаза были уже чистые, без лихорадочного блеска. И снова мне стало неловко и неспокойно, как часто бывало в последнее время в его присутствии.
— Работы сейчас много у всех, Торосс, и я занята не больше других.
Я говорила намеренно кратко, раздумывая, как, не обижая, дать ему понять, что его забота обо мне не очень тактична, ведь я невеста другого.
— Скоро все это кончится, — сказал он. — В Норстиде ты будешь достаточно далека от войны со всеми ее тревогами.
— Почему в Норстиде? Туда мы отправим беженцев, здесь нам трудно их прокормить. Может быть, и ты с матерью и сестрой поедешь туда? А все наши люди и, разумеется, я останемся здесь, — произнося эти слова, я поняла, как устала от этих родственников и насколько мне станет легче, когда они уедут.