Так от взаимного непонимания и неловкости возник между нами барьер, преодолеть который мы так и не смогли. Только сейчас, когда отца не стало, я понял, что он был именно тем человеком, которого я мог бы полюбить. И именно здесь, в темном туннеле, перед потайной дверью в его комнату я до конца понял, что я потерял со смертью отца.
Я осторожно положил руку на рычаг, открывавший каменную плиту, закрытую от остальной комнаты высокой спинкой отцовской кровати, слегка приоткрыл ее и тут же увидел свет и услышал голоса. Я помнил, что из комнаты меня увидеть нельзя, и мог спокойно выйти, а обойдя кровать, неожиданно появиться перед говорящими. Мог и спрятаться за кроватью, оставаясь невидимым, подслушать их разговор и узнать, наконец, все, что здесь произошло. Так я и решил сделать. Осторожно пройдя в комнату, я встал за роскошным балдахином кровати и слегка раздвинул занавес, чтобы осмотреться.
В комнате находилось четверо человек. Двое мужчин сидели на скамье, на стуле сидела молодая девушка, а в отцовском кресле — красивая дама.
Хлимер и Роджер. Их я узнал сразу. Девушка была так похожа на меня, что я сразу решил, что это моя сестра Лизана, а в кресле… Да, конечно, это сама леди Тефана, моя мать, и я первый раз в жизни видел ее.
Она была в серой вдовьей одежде, накинутая на голову серая вуаль закрывала волосы. Красивое чистое лицо казалось совсем немного старше, чем у ее дочери. Хлимер был совсем не похож на нее, а я, от которого она отказалась, был похож не меньше, чем моя сестра. Достаточно взглянуть на нас, чтобы понять, что я действительно ее сын.
С холодным любопытством разглядывал я ее. Нас ничего не связывало, так решила она сама, и я с детства смирился с тем, что у меня нет матери. Я смотрел на нее, как на незнакомую чужую женщину, да такой, в сущности, она и была для меня.
Она что-то быстро говорила, энергично жестикулируя, и мне сразу бросилось в глаза, что на ее изящном длинном пальце сверкал перстень моего отца, перстень лорда. Перстень, надеть который после смерти отца мог только я.
— Все это глупости. Решать должны мы сами и не оглядываться на других. Скоро придет известие, что Керован убит на юге, тогда наследницей станет Лизана, и ты, Роджер, как ее муж будешь править в Ульме. Ализонцы предлагают очень хорошие условия. Им нужен порт, и они готовы платить. А нам одним воевать против них бессмысленно. Вы знаете, как они воюют. Здесь все будет разрушено, и порт тоже. Никто не выиграет. А если мы заключим договор, это спасет Ульм.
— Я ничего не имею против того, чтобы стать мужем Лизаны и правителем Ульмсдейла, — ответил Роджер и, помолчав, добавил, — но вряд ли соглашусь со всем остальным. Договор заключить не трудно, вопрос, кто и как будет его выполнять. Мы можем отдать им порт, но вряд ли они будут и дальше считаться с нами. Они хорошо знают нашу слабость…
— И это ты, Роджер, говоришь о слабости? — леди Тефана пристально посмотрела на него и улыбнулась. — Ты, кажется, забыл, что наш род располагает очень необычными силами, и вряд ли ализонцы готовы к встрече с ними.
Роджер слушал ее с легкой, чуть заметной улыбкой, выдававшей его самоуверенность. Когда я видел его в таком настроении, мне всегда казалось, что он владеет какими-то тайнами, дающими ему власть, возможно, каким-то необычным оружием.
— И ты, дорогая леди, рискнешь применить эти силы? На твоем месте я бы очень серьезно это обдумал. Позвать их не так уж трудно, но они часто выходят из-под контроля и становятся неуправляемыми. Все-таки это слишком чуждо нам.
Леди обиженно вспыхнула и ткнула пальцем в его сторону.
— И это ты смеешь говорить мне! — воскликнула она.
Но на него это не произвело впечатления. Ответил он, по обыкновению, мягко и спокойно.
— Не надо шуметь, леди! Я не твой последний муж, и со мной ты легко не справишься. Он был из проклятого рода, потому легко поддавался темным силам. Правда, ты всеми своими заклинаниями так и не заставила его отказаться от сына, а в конце вообще потеряла влияние на него, и он объявил наследником Керована. А я происхожу из того же рода, что и ты, и силы у меня не меньше.
Леди слегка изменилась в лице, так что мне стало не по себе. Атмосфера в комнате стала напряженной и гнетущей. Теперь в ней просто физически ощущалось зло. Я словно видел его темные струи, тянущиеся к этой женщине. Почти с ужасом я подумал, что именно эта женщина дала мне жизнь.
Даже Хлимер почувствовал исходящую от нее опасность. Он поднялся со скамьи и отошел на несколько шагов, стараясь не встречаться с ней взглядом. Но Роджер сидел так же спокойно и продолжал говорить с легкой улыбкой.