– Как при чем? Ведь я же избранный! – сказал Рёскин. И гордо улыбнулся себе в бороду. – Нужен был кто-то достаточно молодой, чтобы его не хватились, и достаточно толковый, чтобы смог учиться здесь, в университете. И наши кланы избрали меня. И вот собрались гномы всех трех кланов, молодые и старые, мужчины и женщины, и собрали по кусочку золота в качестве платы за обучение, и вложили в меня по частице своей магической силы. Так я стал апостолом. Потом я потихоньку ушел оттуда. Это мы называем освобождением по факту. И мне нужно выучиться на настоящего мага, чтобы потом вернуться обратно и стереть в порошок этих кузнечных мастеров и всех прочих угнетателей. Свергнуть старый, прогнивший строй, который давно изжил себя. Понимаете?
«А теперь еще и гномий революционер! – подумал Коркоран. – Все хуже и хуже!» Он понял, что, если Мирна отправит в Центральные пики письмо с просьбой о пожертвовании, сюда наверняка явится целая толпа разъяренных кузнечных мастеров и прочих угнетателей, которые потребуют вернуть Рёскина и заберут его плату за обучение. Волшебник сделал еще одну пометку, напротив имени Рёскина, и спросил:
– Так вы поэтому ходите в полном доспехе?
– Нет, – ответил Рёскин. – Но я полагал, что мне надлежит явиться к своему наставнику в подобающем облачении. Разве не так?
Он еще раз окинул взглядом футболку и галстук Коркорана и снова нахмурился.
– Советую вам в будущем одеваться попроще, – сказал Коркоран. – Железо мешает магии, а тому, как с этим бороться, вас научат только на втором курсе. У вас и так будет немало проблем, раз вам придется использовать обрывки чужих магических способностей.
– Не думаю, – прогудел Рёскин. – Нам, гномам, к этому не привыкать. Мы постоянно занимаем магию друг у друга. И постоянно имеем дело с железом.
Коркоран пожал плечами и наконец обратился к грифонше:
– Ну а вы?
Все это время грифонша сидела, обращая сверкающий взор по очереди на каждого из говорящих и дрожа от нетерпения, – похоже, она не могла дождаться, когда же наступит ее черед. И теперь она буквально устремилась вперед, встопорщив крылья и подергивая хвостом, так что Фелиму с Ольгой пришлось посторониться.
– Меня зовут Эльда! – радостно сообщила она. – Я дочь волшебника Дерка. Раньше я была самая младшая, но теперь у нас появились еще двое, Анджело и Флоренция. Фло такая славная, и крылышки у нее такие розовые! Она у нас еще совсем малютка, но такая прелестная! А у Анджело крылья бурые, почти как у Калетты, только без полосочек, и он уже сейчас владеет магией! Мама говорит, что…
– Погодите, погодите! – перебил ее Коркоран. – Но ведь волшебник Дерк – человек! А вы – грифонша. Как же может быть, что…
– А-а, про это все спрашивают! – солнечно улыбнулась Эльда. – Понимаете, папа нас создал. Он взял частицу себя, частицу мамы, частицу орла, частицу льва, а для меня – еще и частицу кошки, вложил все это в яйцо, и получились мы. Ну, то есть яйцо-то было у каждого свое. И вот, значит, мы – то есть я, Лидда, Дон, Калетта и Кит – мы все грифоны. А Шона и Блейд – те люди. Анджело с Фло тоже люди, только у Шоны с Блейдом крылышек нету, а у них есть. Шона – она замужем. Она с нами не живет, потому что она заведует школой бардов – знаете, этой, новой, на восточном побережье. У нее три дочки и два сына, так что я теперь тетя. А все остальные, кроме мамы, папы и малышей, поплыли сейчас на Западный материк на двух кораблях, потому что там идет война, только Лидда не поплыла, а полетела, потому что она у нас стайер и может пролететь полтораста миль без отдыха, но папа заставил ее дать слово, что она не будет улетать далеко от кораблей, просто на всякий случай, потому что Кит и Блейд владеют магией. А Калетта, она…
– А что вы можете рассказать о себе? – перебил Коркоран, окончательно запутавшийся во всей этой семейной истории.
– Что именно? – уточнила Эльда, склонив набок золотистую орлиную голову и уставившись на волшебника круглым оранжевым глазом. – Вы хотите знать, почему мама отправила меня сюда, от греха подальше?
– Да, что-то в этом духе, – ответил Коркоран, поежившись: ему сделалось не по себе под этим пронзительным взором. – Я так понимаю, что магический дар у вас есть…
– Ну да, конечно! – весело кивнула Эльда. – Магии у меня ужасно много! И время от времени неожиданно проявляются все новые способности. Поначалу я только и могла, что снимать заклятие стасиса, но с тех пор, как у нас побывали боги, я с каждым годом могу делать все больше и больше. Мама с папой меня учили понемногу, но у них столько возни с малышами и со всем миром, что мама говорит, я вконец от рук отбилась. А когда все уплыли на кораблях, а меня не взяли, я так обиделась и разозлилась, что улетела на Пустоши и своротила там целую гору. И тогда мама сказала: «Все, Эльда, с меня хватит. Ты поедешь в университет, что бы там ни говорил твой отец». Папа до сих пор не знает, что я здесь. Мама как раз сегодня собиралась ему об этом сказать. Думаю, будет жуткий скандал. Понимаете, папа не очень одобряет университет.