– Так, стало быть, дочка махараджи – это, если по-нашему, царевна? – уточнил тренер.
– Вроде того, – кивнул Бессмертный.
– Ух ты, круто! – не выдержал Витёк.
Константин взглянул в сторону телохранителей:
– Макарыч, позвони секретарю, чтобы он Фёдору скинул номер рейса и адрес отеля. Ещё пусть приготовит букет цветов. Сегодня моя артистка обойдется покупным букетом.
– Мне бы еще фотографию, – напомнил Фёдор. – Чтобы я не перепутал её… Мало ли…
– Не перепутаешь. Она – звезда. А звезду, Федя, всегда видно!
Похлопав тренера по плечу, шеф направился к выходу из фитнес-центра.
Общий секрет
Сумерки уже совсем сгустились, когда дед и внук дошли до парковки, где находилась старенькая «Лада» Фёдора.
В воздухе кружил снежок, поэтому сначала пришлось очистить лобовое стекло. Занимаясь этим, тренер удовлетворенно крякнул:
– Хорошо на улице, по-новогоднему…
– А я письмо деду Морозу написал, – похвастался Витёк, усаживаясь в детское кресло и пристёгиваясь. – Посмотри.
Фёдор расположился в кресле водителя, включил верхний свет, взял лист бумаги и пробежал по нему глазами. Возвращая письмо, удивленно поинтересовался:
– Вить, а тебе зачем от Деда Мороза сто тыщ лайков на YouTube?
Мальчик насупился, помолчал, а потом подозрительно спросил:
– Ты маме не расскажешь?
Фёдор, обернувшись к внуку, серьёзно сказал:
– Мы же с тобой мужики, Витька. Что мы будем маме рассказывать?
Мальчик засопел носом, поёрзал в кресле и признался:
– Я сегодня придумал, что буду блоггером.
– Хорошая мысль. И тебе сразу надо стать самым известным? – поинтересовался дед.
Витёк мотнул рыжей головой и пояснил:
– У нас в группе есть одна девочка… Наташа Васильева. Если я наберу сто тыщ лайков… Смеяться не будешь?
– Витька!
Мальчик вздохнул и тихо добавил:
– Она меня… поцелует…
У Фёдора отвисла челюсть. Он с трудом удержал улыбку и кивнул, со всей важностью момента общего секрета:
– Понимаю. Девочка – это серьёзно… Тут стоит постараться.
– Ага, – глубоко вздохнул мальчик.
Он повернулся к замёрзшему стеклу и ногтем нацарапал по морозному узору букву «Н». Неожиданно он тронул деда за плечо спросил:
– А у ящерицы могут вырасти две лишние головы?
– Только в сказках, – Фёдор завел машину. – Но если сейчас мы не поторопимся, то опоздаем на спектакль к Марусе. Она нам головы оторвет, и будет у нас на две головы меньше.
В поисках Дома детского творчества
Василиса медленно шла по вечерней улице, разглядывая удивительный, пугающий и одновременно прекрасный город. Никогда ещё она не видела ни подобной архитектуры, ни такого количества зданий, ни столько света в вечернее время.
Метла была вставлена за боковой ремешок рюкзака, поэтому не мешалась в руках. Кота пришлось посадить за пазуху, так как тот был слишком напуган улицей и всем, что на ней творилось.
– Послушай ме-няу, – сказал внезапно Найдён, высовывая морду из тулупа. – Я полагаю, что мы с тобой попали… в сказку!
– Знать бы только, в каком бреду и какой сказочник придумал этот мир, – сказала Василиса, шарахнувшись в очередной раз от проезжающей мимо машины. – Скажи, Найдён, что мне тут делать?
– Как что? В любой непонятной ситуации спасай своего кота!
Баба невесело усмехнулась. Её бы саму кто спас.
Они поднялись на мост, с которого открывалась панорама на ночную Москву.
Невольно Василиса залюбовалась на искрящиеся, переливающиеся, движущиеся по дороге огни. Она понимала, что здесь всё для неё чужое и непонятное, но было настолько красиво, что тревога уступила место почти детскому восторгу.
– Ишь, понастроили дворцов, Найдён. В ихней Москве, видать, одни цари живут и бояре. Вон как богато всё, – произнесла она, заворожённо глядя на поток машин. – Это же сколько камня они на хоромы свои извели… Опять же непонятно, где же они скотину держат своё и хозяйство? Тут, куда не глянь, дома да дома, а где поля да огороды, не ясно.
Мимо неё, оживленно хихикая, прошли две молоденькие девушки в брюках.
– Ты погляди, мурлыка… Девки-то, как мужики, в порты одеты!
– Кош-мяур! – согласился кот.
Баба пересекла мост, прошла мимо остановки, на которой люди заходили в освещенный автобус. Видно было, что внутри образовалась давка. Как только автобус отъехал, Василиса сокрушенно покачала головой:
– Смотрю я, не все тут во хороминах каменных живут. Кто победнее, живёт в этих самоходных избушках на колёсиках. Гляди, сколько в них народу набилось! Видать, это горемычная московская беднота.