Вместо ответа она бросилась вперед. Он вложил в ответный удар всю силу. Рука Бриттани онемела, пальцы разжались, меч упал на землю. Но Алек уже не смог сдержать движение своей руки, и его кулак ударил ее сбоку в подбородок. Несколько мгновений она смотрела на него широко раскрытыми, изумленными глазами, потом ее ресницы дрогнули, тело обмякло, и она без сознания рухнула к его ногам.
Алек отбросил меч, упал на колени. Он, не веря своим глазам, смотрел на огромный кровоподтек, расплывавшийся по нежной коже.
— Бриттани! — в отчаянии позвал он, и в это мгновение услышал боевой клич. Но Алек Кэмпбелл даже не успел обернуться. Тяжелая булава ударила его в висок, и он упал, бездыханный, рядом с женой.
Брайан Мактавиш поднял на руки безжизненное тело Бриттани и быстро скрылся в лесу, где была привязана его лошадь.
6.
— Ее нельзя здесь оставлять, — сказал Энгус Мактавиш.
Он с недоумением и жалостью глядел на дочь, без сознания лежащую на огромной кровати. Лэрд и Брайан Мактавиш стояли немного поодаль от женщин, хлопотавших вокруг леди Кэмпбелл. Знахарка осторожно ощупывала ее нижнюю челюсть, пытаясь определить, не сломана ли она, а Дженна на всякий случай придерживала ее руки.
Энгус перевел взгляд с бледного, изуродованного кровоподтеком лица дочери на суровое, с твердыми чертами лицо ее спасителя.
— И ты вернешь ее человеку, который это сделал? — спросил тот, всем своим видом выражая отвращение.
— Да. И мужу ее верну не я. Это сделаешь ты. — Это была не просьба, а приказ.
Брайан некоторое время молча глядел в глаза лэрда, потом повернулся и вышел из комнаты, хлопнув дверью.
Внимание Энгуса привлекло негромкое восклицание. Это знахарка, которая начала раздевать больную, отшатнулась, осеняя себя крестным знамением. Энгус шагнул к кровати и замер на месте при виде многочисленных кровоподтеков, покрывавших тело его дочери. Он долго смотрел на них, словно не веря собственным глазам, потом бесстрастно обратился к знахарке:
— Когда закончишь ее осматривать, доложишь мне. — Та согласно кивнула, а лэрд сделал знак Дженне следовать за ним. Он хотел поговорить с ней наедине.
Они остановились у дальнего окна. Дженна смотрела в лицо хозяину почтительно, но без страха.
— Как это случилось, что моя дочь подверглась такому оскорблению?
Дженна расправила плечи.
— Милорд, все это время, что я была при леди Бриттани в Англии, я писала вам каждый месяц и умоляла вас забрать дочь от этого безумного старика.
Лэрд Мактавиш взглянул на нее так, словно она сама только что потеряла рассудок.
— Ты писала, что в Англии ей живется как нельзя лучше, что она усваивает английские обычаи и что ее воспитывают как леди.
— После того как умерла бабка, за воспитание Бриттани взялся дед. И в каждом письме я просила вас забрать от него дочь.
Лэрд в задумчивости покачал головой, начиная прозревать правду.
— Нас обманули, — наконец проговорил он.
Дженна в недоумении уставилась на него.
— Как же это, милорд?
— Да очень просто. Уэнтворд перехватывал и подменял твои письма. — Он отвернулся от пораженной Дженны, и его глаза встретились с открытыми глазами дочери, глазами, полными смятения и боли.
Не сразу Энгус нашел в себе силы подойти к ней. В эти минуты он вспоминал Элизабет. Он не смог избавить от страданий жену, но тогда это было не в его силах. Теперь же случилось так, что от него зависело благополучие дочери.
Он подошел к постели с чувством тяжести и вины, с мыслью о том, какая горькая ирония заключается порой в обстоятельствах, в которые человека ставит судьба. Как отец он мог бы предоставить дочери убежище. Как мужчина он мог бы отомстить ее обидчикам, защитить ее от новых оскорблений. Но как лэрд Мактавиш он не мог сделать ни того, ни другого. Благополучие клана для него было важнее благополучия дочери.
Он протянул руку, ласково погладил Бриттани по щеке, и, только услышав сдавленный стон Дженны, он осознал, что точно так же он погладил по щеке малютку Бриттани, прежде чем отослать ее в Англию.
В глазах Бриттани вспыхнули зеленоватые искры — беспамятство отступило, и она догадалась, кто стоит у ее постели.
— Я не могу тебя здесь оставить. — Это было первое, что услышала Бриттани от отца.
Он произнес эту фразу намеренно жестко, предвидя возражения, слезы, упреки и мольбы. Но Бриттани поступила совсем не так, как поступила бы на ее месте любая другая женщина.
Она оттолкнула его руку, глаза ее гневно заблестели.
— Я и не просила у тебя помощи. — Она коснулась рукой головы и в смятении огляделась вокруг. — Я вообще не знаю, как здесь оказалась.
Ее глаза закрылись, лоб прорезала глубокая морщина. Бриттани изо всех сил старалась вспомнить, что с ней произошло, и, когда наконец вспомнила, она широко раскрыла глаза, а потом, неприязненно прищурившись, взглянула на отца.
— Где лэрд Кэмпбелл?
Услышав в ее тоне обвиняющую нотку, Энгус Мактавиш холодно ответил:
— Понятия не имею. Мне нет дела ни до кого из Кэмпбеллов.
Бриттани вздрогнула, как от удара.
— Я уезжаю, — сказала она и встала с постели. Она стояла перед отцом босиком, в ночной рубашке до полу и слегка покачивалась от слабости. Потом ее лицо приняло решительное выражение, она сделала два шага и потеряла сознание.
Лэрд подхватил ее на руки и бережно опустил на кровать, и в то же мгновение к ней бросились Дженна и знахарка.
— Она истинная Мактавиш, — улыбнулся лэрд. — Последите за ней. Ей нужно как следует отдохнуть, — приказал он и вышел из комнаты.
Алеку казалось, что голова у него стала в три раза больше обычного. Его люди нашли своего вождя лежащим на поляне, и, прежде чем он успел оправиться от удара, они уже во весь опор мчались к владениям Мактавишей. Алек успел разглядеть лицо нападавшего, и теперь его подгоняла мысль о том, что его жена в стане врагов.
От бешеной скачки боль в голове разыгралась еще пуще, но он не хотел ни сбавлять ход, ни сделать остановку для отдыха. Он должен был вернуть то, что ему принадлежит, и отомстить за нанесенное оскорбление.
Их заметили задолго до того, как отряд приблизился к замку Мактавишей, да Алек и не скрывался, он не стремился застать врага врасплох, наоборот, ему хотелось, чтобы Мактавиши подготовились. Он жаждал настоящего сражения.
Наружные ворота замка оказались открыты, мост опущен, на стенах Алек заметил вооруженных часовых, однако ему никто не препятствовал. Весь отряд в полном составе въехал во внутренний двор и остановился перед массивными входными дверями.
И почти в то же мгновение эти двери медленно открылись, явив взорам лэрда Мактавиша. Наступила напряженная тишина. В полном молчании, безоружный, лэрд спустился по ступеням и предстал перед врагами.
Алек впервые оказался так близко от убийцы своего отца. Сердце у него сжалось от ненависти, а рука сама собой потянулась к мечу.
— Вы взяли то, что принадлежит мне. И хотя эта вещь ценности не представляет, она моя. Я пришел за своей собственностью. Вы посмели увести овцу из моего стада, и, хотя она не из лучших, она моя.
Выражение лица лэрда Мактавиша не изменилось.
— Да, английская кровь подпортила породу.
Услышав этот спокойный ответ, Алек, одержимый стремлением к ссоре, почувствовал разочарование. Он вглядывался в бесстрастное лицо Мактавиша и гадал, как заставить того выйти из себя.
— Где человек, похитивший мою собственность? Пусть он выйдет ко мне, чтобы я мог с ним поквитаться.
— Это невозможно. Человек, о котором идет речь, не похититель. Он защищал члена своего клана.
— Защищал члена своего клана от мужа?
— Он не знал, что ты — муж этой женщины. Он видел только, что Кэмпбелл избивает женщину, принадлежащую к клану Мактавиш.
— Все равно — пусть он выйдет и посмотрит на меня, чтобы вновь не совершить той же ошибки.
Лэрд Кэмпбелл тем же ровным голосом произнес:
— Он в отсутствии.
В это мгновение за спиной лэрда появился Брайан Мактавиш. Он быстро вышел вперед, всем своим видом выражая непримиримую враждебность.