— Если человеку суждено умереть, то пусть он умрет не от любопытства. Я Бриттани Мактавиш-Кэмпбелл.
Она увидела, что человек тонко улыбнулся, явно оценив ее остроумие. Лица других оставались неподвижными. Да, она была права. Этот человек и есть хозяин замка. Когда он подошел к ней и протянул руку, в его глазах светились ум и ирония.
Бриттани остановилась на третьей ступеньке от пола, так что ее глаза оказались вровень с глазами лэрда. Она твердо взглянула ему в лицо и, понимая, что глупо в таком наряде делать реверанс, лишь слегка склонила голову.
— Мой муж решил просить у тебя помощи в деле, в котором тебе, как он утверждает, нет равных, — холодно проговорила она.
— Да, леди Бриттани, и для меня это будет скорее удовольствием, нежели обязанностью, — мягко ответил Дункан.
Бриттани оперлась на его руку.
— Надеюсь, к концу вечера твое мнение не изменится.
— Клянусь… Никогда больше… — стонал Алек, держась за больную голову. Боже, какую глупейшую ошибку он совершил. Надо было вовремя вспомнить, что Дункана нельзя перепить.
Самым ужасным было то, что он ничего не мог как следует вспомнить. Из моря дурноты всплывали разрозненные неясные образы: Бриттани — нежная и женственная, в каком-то красивом белом одеянии — вдруг превращалась в вооруженного воина, одетого в цвета его клана. Это видение неотступно преследовало Алека, но он не мог поверить в его реальность. Даже его храбрая жена была не настолько храброй, чтобы появиться в таком виде.
Некоторое время он мучился, гадая, приснилось ли ему это или происходило наяву, но затуманенный элем разум не давал ответа.
Он медленно вылез из постели, чувствуя себя так, словно по нему промчалось стадо бешеных быков. Каждая мышца болела, а простой процесс одевания и умывания превратился в мучительную пытку.
— Боже милосердный! — В полированном металле отражалось опухшее, перекошенное лицо со всклокоченными волосами. Алек кое-как причесался, при каждом движении гребня ощущая, как в череп впиваются тысячи иголок. Вдобавок его мучил еще один вопрос — как он добрался до кровати. Он застонал, от всей души надеясь, что сделал это без посторонней помощи.
Как бы там ни было, Бриттани будет в ярости. В спальне ее нет, очевидно, она встала раньше, и это хорошо, потому что он сейчас не в силах выносить ее язвительные замечания.
Мысль о долгом пути в замок Эдгара казалась такой же невыносимой, как мысль о встрече с женой. Однако и то и другое было неизбежно. Алек нацепил меч и нетвердой походкой вышел из спальни.
В зале тоже было пусто. Он сообразил, что уже не утро, а скорее день. Проклиная собственную глупость, Алек вышел на улицу и сразу зажмурился — так сильно резал глаза яркий дневной свет.
Он решил разыскать Дункана, чтобы узнать, что происходило вечером и как Бриттани справилась со своей задачей. Не успел он обогнуть конюшню, как увидел пересекавших двор лэрда Дункана и свою жену. Посредине двора они остановились, не прекращая оживленной беседы.
Алек боялся, что после испытания, которое Дункан должен был устроить Бриттани прошлой ночью, она его навек возненавидит. Но сейчас он не видел ни малейших признаков неприязни ни с той, ни с другой стороны — наоборот, Бриттани и Дункан явно находили удовольствие в обществе друг друга. Очевидно, жена его с успехом прошла испытание, а его страхи были беспочвенны. Но вместо радости по поводу ее победы Алек испытывал непонятное раздражение, хотя понимал, что виной тому его отвратительное самочувствие.
Вдруг Бриттани посмотрела в его сторону. Он внутренне напрягся, готовясь к буре, но она улыбнулась и приветливо помахала ему рукой, как будто была очень рада его видеть. Теплое приветствие повергло его в недоумение — это было совсем не то, чего он ожидал от своего маленького воина.
Озадаченный, Алек ждал, пока она подойдет. Мимоходом он заметил, что Дункан ведет себя как гостеприимный хозяин — он всегда играл эту роль в присутствии красивых женщин.
— Алек, ты что-то неважно выглядишь, — серьезным тоном заметил Дункан, но в глазах его плясали лукавые огоньки. — Возвращайся-ка в замок. Я прикажу Мод, и она в мгновение ока приведет тебя в божеский вид.
— Нет, мы сейчас же выезжаем, — хрипло ответил Алек и отметил, что при этом заявлении Дункан с трудом сдержал ухмылку. — Эдгар и так рассердится за задержку…
— Могу понять, почему ты так спешишь представить леди Бриттани ко двору, — сказал Дункан. Потом он повернулся к Бриттани и поднес ее руку к губам. — Ты удивительная женщина. В моих глазах ты затмила всех остальных дам.
Когда Дункан склонился над ее рукой, Бриттани смотрела не на него, а на Алека. Ее взгляд оставался холодным, и Алек почувствовал облегчение от того, что его жена не растаяла от лести Дункана. Заметив, что продолжительность поцелуя выходит за границы, предполагаемые простой вежливостью, он сердито схватил Бриттани за руку и привлек к себе.
Дункан выпрямился, смерил Алека проницательным взглядом.
— Алек, еще раз предупреждаю тебя — будет лучше, если ты проведешь здесь еще одну ночь. Сделай это, если ты не хочешь, чтобы твоя жена стала предметом сплетен.
— Почему ты так говоришь? — Алек подобрался и нахмурился. Значит, Бриттани не прошла испытания.
— Если ты предстанешь при дворе в таком виде, то все подумают одно и то же, — снизошел до объяснения Дункан. — Красавица, — он указал на Бриттани, — и чудовище. — Его взгляд устремился на Алека.
Дункан добродушно рассмеялся, а Алек пробурчал:
— Я просил тебя оказать мне дружескую услугу, а не насмехаться надо мной.
— Я сделал то, что ты просил, и поверь, эта услуга мне дорого обошлась.
Алек взглянул на жену и увидел озорные огоньки в ее глазах.
— Если позволишь, милорд, я пойду собираться в дорогу. — Бриттани присела перед Алеком и повернулась к Дункану. — Лэрд Дункан, прими мою благодарность за то, что ты развлекал меня весь прошлый вечер, когда мой муж был не расположен этого делать. Я знаю, тебе нелегко было провести столько времени с женщиной, не сведущей в утонченной беседе. Я всегда буду помнить твое благородство и великодушие.
Алек заметил, что, когда она присела перед Дунканом в глубоком реверансе, глаза у нее блестели, а во взгляде друга он прочел ответное восхищение.
Когда Бриттани ушла, Алек набросился на Дункана:
— Что, черт побери, произошло прошлым вечером?
— Твоя жена… — Дункан умолк. Он слегка улыбнулся, потом нахмурился. — Леди Бриттани не из тех женщин, которые идут на поводу у мужчины. Я испробовал все известные мне приемы. — Его лицо расплылось в широкой улыбке. — Это стоило мне трех лошадей и двух седел.
С минуту Алек непонимающе пялился на друга, а когда до него наконец дошел смысл его слов, он разразился хохотом.
— Ты вызвал ее на шахматный поединок?
— Нет, — сухо ответил Дункан, — я предложил научить ее играть. Мне казалось, это хороший способ отвлечь ее, чтобы выпытать что-нибудь интересное.
— И что же ты узнал?
— Ничего. Ни до, ни во время, ни после игры она не выболтала ничего стоящего внимания. Нет, эта женщина превосходит мудростью любого мужчину. Не бойся, никто не сможет использовать ее против тебя. Тебе повезло, Алек. Тебе досталось редкое сокровище, и я тебе завидую.
Алек смотрел на друга, и в его душе боролись облегчение и тревога.
— Высокая оценка, Дункан. Не слишком ли высокая? Разве хоть одна женщина в мире заслуживает таких похвал? — Алек испытующе взглянул в глаза другу. — А ты случайно не зашел в возлияниях чуть дальше, чем хочешь признаться?
— Мне требуется раза в два больше, чем я выпил, чтобы захмелеть. — Дункан покачал головой, его взгляд стал серьезным. — Я боюсь, что ты по-настоящему оценишь свою жену, только когда с ней расстанешься.