Спи, засыпай мой малыш.
Уже не шуршит в поле мышь,
Укрыла свой носик лиса,
Не хочет пастись и коза.
Мишка в берлоге уснул,
Дятел в дупле прикорнул,
Бык и коровка стоят,
Ночью они не мычат.
Кошка свернулась клубком,
Котенка держа под бочком.
Лишь сова все не спит и глядит,
За теми кто ночью не спит.
Песня подействовала и на Найка, который тихо засопел под боком у мамы, и на Инвера, почувствовавшего, как черная волна сна накрывает его с головой. Уже засыпая, волк подумал, что Таоры среди них нет.
«Надеюсь, она с отцом».
Клир V
Весь следующий день воздух будто звенел от напряжения. Инвер проснулся поздно и никак не мог найти себе места. Пошел было на охоту, но упустил зайца, расстроился и вернулся в лагерь. Но тут в центре внимания были Харон и Фрея. Каждый считал должным остановиться и поболтать с ними, пожелав удачи и обязательно добавив «Разнеси этого выскочку».
Волк хотел опять уйти из лагеря, когда его окликнула Мирана. Зверь подошел к собаке. Ее щенки, значительно подросшие, радостно приветствовали легата.
– Привет, – улыбнулась Мирана.
– И тебе того же. Как вам… тут? – волк хотел было сказать «Как вам у нас», но не смог.
– Тепло, сухо, сытно. Лучшего для Найка, Эмили и Камона я и представить не могла.
– Какие милые имена, – волк заметил царапину на носу у Камона и напрягся. Конечно, щенок мог получить ее, возясь с другими детьми, но Инвер уточнил. – Вас никто не обижает?
– Нет, просто не замечают, – пожала плечами собака. – Может, оно и к лучшему. Ты-то как? Готов?
– Узнаем ночью. Но чем больше я об этом думаю, тем больше мне кажется, что я совсем не готов.
– Если не ты, то я не знаю, кто достоин этого звания.
– Харон.
Мирана состроила страдальческую физиономию
– Он, конечно, весь такой положительный. Но он не похож на вожака. А ты похож. Но как бы не прошла сегодняшняя ночь, ты всегда можешь рассчитывать на верность этих ребят, – собака махнула хвостом на щенков. Те согласно кивнули.
– Да? – оживился Инвер и припал на передние лапы, заигрывая с малышами. – А что умеют мои будущие соплеменники?
До вечера легат возился с щенками. Когда солнце начало прятаться за край карьера, а волки – собираться на поляне перед пещерой вожака, Инвер, порядком потрепанный, но умиротворенный и счастливый, нашел Геру. Та ужаснулась его виду.
– И так ты хочешь предстать перед Луной?
– Ну, не перед ней, а перед ее дочерью. Да и что не так?
– Ты весь в пыли, каких-то травинках, колючках. Что с тобой произошло?
– Я немного… поиграл со щенками.
– Ты играл с детьми? Да, брат, ты вернулся совсем другим. И мне это нравится.
Гера вытащила из шерсти друга соломинки и попыталась вылизать его пыльную морду, но Инвер засмущался и просто отряхнулся. Волчица оглядела брата и отчего-то грустно улыбнулась.
– Не верится, что сегодня ты станешь вожаком.
– Еще не факт.
– Я знаю. Иначе и быть не может. Ну, пошли.
Когда начали зажигаться первые звезды, к народу вышел Серебряный Принц. Он, уже не скрываясь, опирался на плечо Кинчира и еле стоял на ногах. Но голос его по-прежнему был громогласен и прорезал тишину ночного леса.
– Дети Луны! Волки и волчицы! Псы и собаки!
Недовольство пробежало по рядам волков. Некоторые с откровенной злобой обернулись назад, туда, где сидели псы. Инвер нашел глазами Таору. Она почти скрылась в тени деревьев и, не отрываясь, смотрела на вожака. Тагир продолжил:
– Сегодня знаменательная ночь. Я возглавлял эту стаю прекрасные тридцать лет. Мы пережили с вами многое. И сытые времена, и голодные, и мирные, и полные сражений.
Инвер невольно покосился на Амрона. Тот ничуть не проявил своих эмоций.
– Но мое время прошло. Совсем скоро мы узнаем имя нового вожака. Я верю, что он сможет исправить мои ошибки и сделать нашу стаю еще более могущественной. Сегодня Луна отправит на землю свою дочь. Тот, кто сможет найти ее, победив собственные страхи и пороки, и станет новым вожаком. Пусть те, кого стая сочла достойными, выйдут вперед.
Трое волков встали перед стаей.