– Надо… – выдавил из себя Инвер. – Похоронить погибших.
– Я готов, – вызвался Харон. Инвер с отвращением отметил его чистую белоснежную шерсть. «Неужели он отсиживался весь бой? Вместе со щенками и стариками?». – Я подготовлю костер.
Несколько волков, из бывшей стаи Амрона, вызвались ему помочь.
Инвер почувствовал на себе чей-то пристальный взгляд. Он обернулся и заметил Таору. Внезапно Инверу захотелось прижаться к матери, почувствовать себя маленьким волчонком, которому ничто не угрожает, который ни за что не в ответе. Но Инвер знал, что это невозможно. И не только потому, что им с Таорой нельзя было выдавать свою родственную связь. Но и потому, что он никогда больше не будет щенком. Он – вожак стаи, которая сейчас пережила жестокую битву.
Через несколько часов вылизанные тела павших волков – в том числе Гинко и Марти – лежали в центре поляны. Все прощальные слова были сказаны, и лишь Сара безутешно рыдала над телами друга и сына. Ее появление волки приняли на удивление спокойно.
Кинчир подошел к Инверу. Он выглядел очень осунувшимся, его шкура была подрана во многих местах, и кровь еще сочилась, собираясь в небольшие лужицы под ним, но боец не замечал этого. Он смотрел на тело своего сына, будто впервые видел его. Инвер молчал, не зная, как утешить дядю.
– Я потерял брата и сына. И если к смерти первого я готовился пять лет, то гибель Погара… Я никогда не думал, какой же он смелый. Будучи таким крохой, он всегда рвался в патрули, бежал в первых рядах на охоте. А сейчас, он первый заметил врагов, первый бросился на охотников… и первый погиб. Он погиб, когда остальные еще даже не поняли, что случилось. Когда я еще не осознал, что это мой сын так храбро бросился на врагов. Я не успел ему сказать, что горжусь им. Я… никогда этого не говорил. А сейчас уже поздно.
Воин обернулся. Глаза его были полны слез, и он смотрел прямо на Инвера.
– Говори своим близким чаще, что ты чувствуешь к ним. Никогда не знаешь, когда разговариваешь с ними последний раз.
Через несколько минут взошла Луна и едва ее свет коснулся шерсти умерших, их соплеменники потащили бывших друзей за стоянку.
Инвер зашел в свою пещеру и остановился, не в силах решить, что ему делать. В окно залетела кукушка и обратилась в Сумелу.
– Мне так жаль. Мой отец творит зло так запросто, – она обхватила себя руками и поежилась. – Его надо остановить.
– Я не знаю как, – Инвер, будучи все еще в человеческом образе, схватился за голову.
– У тебя есть дракон!
– Как видишь, сегодня он ускользнул.
– Значит, нужно заставить его остаться и выслушать тебя.
– Как?
Сумела нахмурилась.
– У каждого есть что-то, что ему дорого. Даже у такого монстра, как мой отец.
– И что же это?
– Мой брат. Ему все несколько месяцев, но отец в нем души не чает. Наверное, думает, что это его второй шанс, – обида сквозила в речи девушки.
– И что ты предлагаешь?
Клир
VIII
Волк, большая черная собака и кукушка под покровом ночи, жавшись по переулкам и темным углам, дошли до дома начальника стражи. Это было двухэтажное здание, окрашенное в темно-синий цвет и украшенное вырезанными из дерева фигурами зверей. Птица кукукнула, приказав спутникам затаиться, и полетела к дому. Она облетела его два раза вокруг, заглядывая в каждое окно. Вернувшись, девушка обратилась и возвестила:
– Отец с матерью на втором этаже в спальне. Ребенок внизу с няней. Капризничает. Я никогда не капризничала, – грустно добавила Сумела.
– Отлично, – кивнул волк. – План все помнят?
Спутники кивнули. Волк настороженно посмотрел на Таору.
– Ты точно сможешь бежать? Как твоя лапа?
– Она давным-давно зажила. А погоняться с тупым стражем мне как вернуться в бытность городской собаки.
– Тогда начнем.
Стояла еще теплая ночь середины Месяца Золотых Деревьев. До этого времени волки восстанавливали силы стаи и думали над планом мести. Иногда звучали предложения уйти из этих мест как можно дальше. Но тогда Прокан начинал ворчать про свои старые суставы, а Мирана грустно оглядывала щенков. И тогда Инвер решил сражаться.
Таора двинулась к главному входу. Инвер замер под удачно открытыми окнами детской. Вскоре раздался жалобный скулеж и окрики стража. Как и рассчитывал Инвер, охранник решил сам справиться с собакой, чтобы получить за нее награду. Таора начала уводить его от дома. Далее в главный вход должна была проскользнуть Сумела и отвлечь няню. Волк услышал голоса двух женщин. Голос постарше начал ругаться и удаляться. Хлопнула дверь, что означало, что ребенок остался в комнате один. Зверь перелетел через окно и подошел к ребенку. Тот чуть всхлипывал, но при виде волка замолк и замер.