***
Инвер и Эва покидали Конор. У главных ворот возникла толпа – вечер воскресенья, все лавочники из соседних деревень, спешили вернуться домой после ярмарки. Волки медленно брели в толпе. Инвер вновь и вновь прокручивал в голове события прошедшего дня. Он ничего не рассказал ни Гизарре, ни Зидану, чем немало обидел последнего. Он уверил их, что опасаться больше нечего и в подтверждение этих слов показал черное пятно на земле, которое обнаружил вокруг, когда проснулся. Сначала волк подумал, что порождение взорвалось, когда волк изгнал его из себя. Но потом обнаружилась пропажа тела Гепарда, и зверь боялся, что Порождение вновь завладело им. Но он знал, что Тьме больше неинтересны жители Конора. И единственная его цель – сам Инвер.
Эва оступилась, и волк поспешил поддержать ее. Она благодарно улыбнулась в ответ, но сердце легата не затрепетало как обычно. Причиной тому служил разговор, что произошел между ними вчера.
Когда Инвер вернулся с Зиданом домой с места расправы над Тьмой, Эва ничего не спросила. Она молчала весь вечер, позволяя волку привести свои мысли в порядок. Ближе к полуночи Инвер заговорил сам и рассказал все – и про пророчество, и про сегодняшний день, и про то, что ждет дальше. Девушка выслушала его не перебивая. Заканчивая рассказ, волк добавил:
– Вот что нас ждет, когда закончится год. Стае я расскажу об этом позже. Но ты узнала сейчас, и я пойму, если ты захочешь остаться в Коноре.
– Я не боюсь, вожак, – Эва улыбнулась, присела рядом с ним на кровать и взяла волка за руку. – И я всегда буду рядом с тобой.
Инвер на секунду потерял способность дышать, затем резко выдохнул, отнял свою руку и, немного заикаясь, сказал:
– Эва, ты должна знать. Я обручен и не хочу ничего… кроме.
Волчица удивленно округлила глаза, а заем заливисто рассмеялась.
– Вожак, Избранный, а такой непроницательный. Инвер, я хорошо к тебе отношусь, я бесконечно тебя уважаю, но не более. Отчего-то большинство мужчин путают хорошее отношение с заигрыванием. Наверное, поэтому мне больше нравятся девушки.
Тут пришла очередь округлять глаза Инверу.
– Ты…
– Да. И если уж на то пошло, мне больше нравится твоя сестра, Инвер, – она подмигнула волку и вышла из комнаты, оставив того наедине со своими мыслями.
Этот разговор упростил жизнь волку, избавив от одной дилемм. Но остальные проблемы не могли быть решены так запросто, обычным разговором. И это угнетало волка. И пусть голос в его голове утверждал, что Пророчество сулит им победу, сам Инвер в этом очень сомневался.
Клир
XII
Когда в воздухе появился новый, неизвестный Инверу запах – что-то среднее, между пыльным воздухом, рыбным прилавком и водой, что остается в вазе, когда из нее вынимают букет, они со стаей добрались до портового города Жостона. Камон, Эмили и Найк задержались в предыдущем городе, Болгоке, где встретили старую собаку Киру, оказавшуюся матерью их погибшего отца. Они попросились у Инвера остаться с бабушкой подольше – послушать рассказы о том, кого никогда не видели, разумеется, Инвер им разрешил, с условием, что щенки нагонят их в Жостоне.
Стая остановилась на холме. Марти, который остался по сути щенком, подпрыгивал на месте и рисовал лапой на земле волны, не имея возможности иначе выразить свои эмоции. Фрея также уверяла, что видит море уже отсюда, что оно блестит дальше, за городом. Но Инвер не торопился сразу отправиться туда.
– Сначала я попрошу вас всех обратиться.
– Зачем? – удивился Старший Брат Лис. Не смотря на то, что волки разных поколений постоянно разговаривали, сверяя порядки старого и нового мира, иногда бывшие атланты упорно не принимали произошедшие на Алиоте изменения. Вот и сейчас волк не понимал своего вожака.
– Люди… отвыкли от волков. Считают, что каждый волк – это всего лишь волк, зверь. Мы не появляемся в таком в городах. И мало кто знает про таких, как мы. Поэтому нам безопаснее будет обратиться.
– Не будет ли лучше вновь приучить людей к нашему виду? Так постоянно скрываясь, мы лишь убедим их в своей неприметности. И в том, что с нами можно не считаться.
Инвер понимал, что старый воин был прав. Но сейчас он не был готов менять мир. К счастью, Гера и Фрея согласились с ним и обратились. Он впервые увидел сестру в образе человека. Она осталась очень небольшого роста, ее короткие волосы мышистого цвета торчали во все стороны, а темно-зеленые глаза скрывались под пушистой челкой. Заметив внимание брата, она показала ему язык. Инвер усмехнулся и обратился. Фрея, разочаровавшаяся в выборе Харона и переключившая свое внимание на Инвера – впрочем, также безуспешно, – присвистнула. Инвер обернулся к ней. Ее можно было назвать эффектной – светлые волосы ее струились по плечам, карие глаза будто всегда кого-то искали, а длинные ноги удерживали точеный корпус.