***
Все оказывается не так страшно, как вначале Сигюн представляется. Они с Фриггой и Сиф занимают диваны в части гостиной у камина, довольно плохо прогревающего большую комнату в такую знатную стужу. Так что они втроем кутаются каждая в теплый плед. А Сигюн еще в довесок натягивает вторую пару носков. Не дом, а настоящая морозилка! Фригга рассказывает о своей молодости, о том, что они с Одином одно время жили в Англии, где он пытался расширить свой бизнес, но после отказался от этой затеи. Сиф делится историями о годах, проведенных в школе с Одинсонами, и Сигюн делает вывод, что Локи начал терроризировать окружающих с самого детства. Она кое-что рассказывает о себе — в основном отвечает на вопросы. Их непринужденная беседа приятно не выходит за рамки этакого «путешествия по прошлому», пока Сигюн, рассматривая семейный альбом, не задает, казалось бы, совершенно невинный вопрос:
— А почему здесь нет ни одной ранней детской фотографии Локи?
Этот момент заинтересовал ее еще во время подготовки к Рождеству, в Сочельник, когда она смогла урвать пару свободных минут, чтобы пройтись взглядом по расставленным в гостиной фото. Почти на всех — Тор и Локи: в кругу семьи, в школе, пара фотографий из университета. Локи выглядел забавно в подростковые годы: его волосы ужасно вились и были в постоянном беспорядке. Хотя уже тогда он имел свой чарующий шарм. А еще вредность: каждый снимок так и кричал, что Локи ненавидел фотографироваться. Ей стало интересно, каким он был в еще более раннем возрасте. И когда Фригга предложила ей посмотреть семейный альбом, Сигюн ни секунды не сомневалась в ответе. Вот только оказалось ужасно странным, что, в отличие от Тора, Локи впервые появился на слегка пожелтевших страницах лишь в шесть лет.
Сигюн выжидающе окидывает взглядом как-то странно улыбающуюся Фриггу и неловко отводящую взор в сторону Сиф. Она спросила о том, о чем не следовало бы?
— Локи не говорил тебе? — мягко справляется Фригга.
Я — сожаление Сигюн о том, что она задала этот вопрос.
— О чем? — опасливо произносит она. И на каком-то интуитивном уровне понимает: ей совсем не хочется знать ответа.
— Локи — наш приемный ребенок.
Это знание бьет Сигюн громом среди ясного неба. Абсолютно не то, что она ожидает услышать. Абсолютно не то. Абсолютно! Ей даже становится как-то нехорошо…
Я — кошмарное сожаление Сигюн о том, что она задала этот вопрос.
Вот почему ей все время казалось странным, что Локи не вписывается ни в эту семью, ни в атмосферу суровой Норвегии с ее северными традициями. Да еще этот его совершенно исключительный британский акцент… В университете все были уверены, что он просто смеется над ними, а на самом деле приехал из Туманного Альбиона.
— О, ты не должна так реагировать, дорогая, — мягко касаясь ее руки, увещевает Фригга. И улыбается совершенно невозмутимо.
Как ей вообще это удается в такой ситуации?..
— А… я… — Сигюн сумбурно перебирает губами, процеживая гласные.
Пальцы непроизвольно сжимаются в кулаки, впиваясь заостренными ногтями в ладони. У нее наверняка все написано на лице.
Я — ее желание провалиться на месте.
— Просто Локи никогда даже не давал намека об этом, — наконец находит в себе силы Сигюн. — У меня даже мысли подобной не закрадывалось. Поэтому… это немного… шокирует.
— Возможно, Локи просто не считал нужным об этом говорить. Мы все всегда относились к нему, как к родному. Хотя и было время, когда он грызся с отцом и братом по этому поводу, — иронично усмехается Фригга.
«Грызся»? Что он мог не поделить со своей семьей? Может, что-то из-за биологических родителей? Сигюн спешно отгоняет эти неуместные мысли. Не сейчас.
— Все-таки он британец? — поборов в себе сумятицу, она несмело улыбается, стараясь хоть как-то вернуть беседу в более оживленное русло.
— Да, — хмыкает Фригга. — Я уже рассказывала, что одно время мы жили с Одином в Англии. У нас там осталось много друзей, так что иногда мы ездим их навещать. В одну из таких поездок моя подруга пригласила меня посетить благотворительную акцию для приюта. Один раз пообщавшись с этим мальчиком, я уже не смогла представить свою жизнь без него. Это очень сложно объяснить… — с неожиданным смущением признается она. — Это как шестое чувство. Я просто поняла, что он мой, и поставила Одина с Тором перед фактом. И хотя мы очень долго добивались усыновления, ты можешь видеть итог.
Прекрасный, если не считать тяжелого заносчивого характера одного засранца.
— Ему, наверное, тяжело пришлось. Ну… с переездом.
— О, поначалу он был просто в ужасе, — невесело смеется Фригга. — В основном, из-за другого языка, конечно. Но у Локи потрясающий ум, мы с Одином заметили это еще в процессе усыновления. Ему в некотором роде повезло, что по возрасту он как раз должен был идти в начальные классы. Дома мы бы не смогли дать ему настолько активный социум. Через полгода здесь Локи уже свободно говорил на норвежском.
«Ну да…» — мысленно хмыкает Сигюн. Учитывая, что на последнем курсе он почти не посещал занятия, а только работал, потому что уже не получал на лекциях ничего нового, она нисколько не удивлена.
— Я рада, что все хорошо закончилось. Ему очень повезло с вами, — Сигюн искренне улыбается. — И простите, что вам пришлось мне это рассказывать. Я не должна была задавать этот вопрос.
— О, дорогая, в этом нет ничего страшного! Единственное, что меня волнует, так это то, как отреагирует сам Локи на то, что я тебе рассказала. В конце концов, по-хорошему он должен был сделать это сам, когда сочтет нужным.
— Только вот, зная его, этого бы не случилось никогда. С его-то завышенным самомнением, — со смешливым фырканьем пытается разрядить отвратительно давящую обстановку Сиф.
И, к счастью для всех троих (а особенно для Сигюн), ей это удается.
— Увы, что есть, то есть, — даже не пытается отпираться Фригга.
Они глухо смеются, а после Сиф резко переводит тему:
— Что тебе подарил Локи на Рождество?
Я — растерянность Сигюн.
Она в ступоре застывает. Точно. Подарок. Из-за вчерашнего инцидента мысли о нем напрочь выскользнули из ее головы. Она совсем про него забыла!
— Я его еще не открывала.
— Как так? — удивляется Сиф. — Тебе что, совсем не интересно?
— По-правде говоря, я немного боюсь… — нервно смеется Сигюн, привлекая к себе два заинтересованных взгляда. Она объясняет: — У Локи специфическое понятие о том, как должны выглядеть подарки. На нашу первую годовщину он подарил мне змею.
— Э-э-э… — напряженно тянет Сиф. — Змею-игрушку? Змею-браслет? — с надеждой перечисляет варианты она.
Ох, если бы…
— Змею-животное, — невесело хмыкает Сигюн, вдаваясь в воспоминания.
— Локи, ты ненормальный?!
— Что? Тебе ведь нравятся змеи!
— Ту, которая ползает и ест живых мышей. Я сдала бедняжку в один из филиалов Всемирного общества защиты животных. Они выпустили ее в среду естественного обитания.
В комнате повисает немая пауза.
— Простите, Фригга, — серьезно заключает Сиф, — но младший сын у вас с Одином не получился.
Фригга широко улыбается, весело хохотнув. Слышать такое ей не впервой. Ой как не впервой. Что в приюте, что в школе в Норвегии и просто дома Локи изливал свой проказливый характер на всех, кто попадался ему под руку. Но от этого любить этого несносного мальчишку меньше как не получалось, так и не получается.
Какое-то время Сиф восторженно рассказывает о подарке, который сделал ей Тор. Назначение которого Сигюн не особо понимает, так как совершенно не разбирается в снаряжении для скалолазания. В любом случае, она очень рада за светящуюся счастьем Сиф.
Около двенадцати в гостиную спускается Тор и очень тактично намекает, что неплохо было бы чем-нибудь подкрепиться. Фригга отправляет их с Сиф на кухню, явно намеренно оставаясь со второй «невесткой» наедине. Сигюн делает глубокий вдох, морально готовясь к худшему.
— У вас что-то случилось?
И. Вот оно!
— Нет, что вы! — чересчур спешно отвечает Сигюн, пряча взгляд от пристально следящей за каждым ее движением Фригги. — У нас все хорошо!