— Тебя, — без толики промедления выдает он.
Сердце улетает в пятки, а внутренности скручиваются. Сигюн отступает на шаг.
— Как друга! — поспешно конкретизирует он. — Как ты дружишь с Баки и Стивом, Пьетро. Или этого мне тоже нельзя?.. — его брови взлетают вверх.
— Разве не ты говорил, что между мужчиной и женщиной не бывает дружбы? — ее брови изгибаются в ответном жесте.
— Возможно, я пересмотрел свои взгляды, — аккуратно проговаривает он. Укол оказывается болезненнее, чем Сигюн ожидает. — Так что?.. — вновь возвращает Локи к вопросу, когда молчание начинает давить.
Сигюн закусывает внутреннюю часть губы, не сводя с него глаз. Ей хотелось бы сказать «нет». Для собственного успокоения. Для того, чтобы не метаться в сожалениях перед сном. Для того, чтобы не думать: дергает Локи за ее ниточки в очередной раз или искренен? Кто вообще в нормальном уме остается «друзьями» со своими бывшими?! Боги! Ей так хотелось бы сказать «нет»!
— Можно… — выходит как под дулом пистолета, — наверное…
— Наверное? — Локи осторожно переспрашивает. Как будто, повысь он голос на полтональность, Сигюн развернется на каблуках и убежит прочь.
Что ж, если он думает так, он не не совсем далек от истины. Здравый смысл буквально кричит Сигюн сделать это. Она прикрывает глаза на пару секунд. Нужно собраться.
— Если это снова твои уловки…
— Нет, — твердо отрезает он. — Я просто хочу убрать между нами эту удушающую атмосферу.
Сигюн все еще не сводит с него опасливого взора, и Локи сжимает челюсти, качая головой. Черные кудри подметают плечи. Его, очевидно, выводит из себя, что все идет не по его выстроенному плану. А на что он рассчитывал? Что все будет так легко?
— Даю слово: нормальные взаимоотношения — это все, что включает моя просьба.
Сигюн настроена весьма скептически. Сейчас он хочет дружбу, что будет через неделю? Где гарантии? Локи обещал ей уже так много, и каков результат?.. Сигюн сказала бы ему простое и четкое «нет», будь она не такой мягкотелой. Сигюн бы точно сказала ему «нет», не читаясь в каждом его жесте отчаяние. Наигранное с расчетом или искреннее — другой вопрос.
— Хорошо… — она выдыхает.
— Хорошо… — он повторяет за ней с облегчением. Как будто падает тяжелый камень с души.
На губах Локи появляется улыбка. Без привычного торжества: это не его победа, это Сигюн делает ему одолжение. В любом случае он решительно делает шаг вперед, галантно предлагая локоть.
— Как насчет небольшой прогулки-воспоминания по кампусу? Покажешь мне, что за три года моего отсутствия изменилось. Что-то подсказывает мне: мистер Гаст оставил нас надолго. Будет справедливо заставить его гоняться за нами, как думаешь? — озорно предлагает он.
Кажется, вновь получив зеленый свет, Локи теряет все признаки бывшей неловкости. Хотела бы Сигюн научиться так же быстро переключаться.
— Почему нет, — она невольно улыбается в ответ, невесомо касаясь его предплечья. Как будто то может укусить. Старается не замечать, как тело по-прежнему со всей охотой реагирует на близость (пусть и такую малую).
Они проходят под аркадой, соединяющий два корпуса, когда Сигюн внезапно осознает, что вокруг ни души. Еще пару секунд назад стоял шум из голосов, а сейчас полная тишина. Мертвая. С обеих сторон — разбитый университетский сад с фигурными кустами. И абсолютно все тропинки пустые. Как будто людей стерли по щелчку.
Сигюн пробирает озноб.
Что-то не так.
Она взволнованно оборачивается к Локи с вопросом, но неожиданно натыкается на острую глумливую усмешку.
Сигюн встряхивает.
В зеленых глазах вспыхивает триумф.
Она резко одергивает руку и отступает на шаг.
— Что все это значит?.. — Брови нахмурены, руки сжаты в кулаки. Она выглядит воинственно, но во взгляде застывает испуг, а голос дрожит.
Локи смеется. Низко. Бархатисто. Протяжно. Улыбка — змеиный оскал.
Сигюн резко вскрикивает: ее грубо толкают к колонне. Лопатки и плечи больно врезаются в камень. Она в ужасе распахивает глаза, которые инстинктивно закрыла.
— Ну ты же умная девочка… — шепчет Локи ей на ухо, наваливаясь всем телом.
Горячее дыхание жжет кожу, а пальцы впиваются в бедра и талию, не давая двинуться с места. Сигюн упирается ладонями ему в грудь, сжимаясь в один дрожащий комок. Знакомый приторный запах врывается в легкие, и ужас тут же проводит когтистой лапой по позвоночнику до самой шеи. Остается там, назревая болезненной язвой, мешая ровно дышать.
Сигюн охватывает паника. Ее трясет.
— Пусти меня!
— Никогда, — в голосе сквозит заботливое безумие. Одержимость.
Его губы трепетно ложатся под ее челюсть в собственническом поцелуе. Ее собственные — дрожат от накатывающей истерики и слез. Сердце грозит пробить ребра.
Бежать. Бежать. Бежать!
Это все, вероятно, адреналин, потому что Сигюн со всей силы отталкивает Локи. Но вместо того, чтобы получить свободу, она падает.
Спина жестко врезается в выпуклые гладкие неровности, руки, ноги увязают в чем-то холодном и скользком. Живом. Оно двигается. И, о! эти звуки Сигюн узнает из тысячи.
Змеи.
Она впадает в животный страх.
Она пытается выкарабкаться, пытается зацепиться руками хоть за что-то, но лишь стачивает ногти в кровь о каменные плиты, зажимающие с двух сторон. Невысокие, но сколько Сигюн ни старается, не может выбраться. Только проваливается под ползающие тела, вниз.
Она слышит шуршащий смех, сливающийся со змеиным шипением, а затем видит его. Прямо над гробом, на фоне потолка темного склепа. В ее распахнутых губах и глазах — шок. Загоняет сердце в горло и почти заставляет закричать.
В тонких изогнувшихся губах и суженной хищной зелени — восторг.
— Тебе нравится, любовь моя? — спрашивает Локи. Больная, больная нежность. И восхищение: — Ты так прекрасна!..
Сигюн хнычет. Она уже не может двигаться под весом давящих шипящих тел. Она порывается ответить, но ее рот затыкает чешуйчатая тошнотворно-холодная кожа.
Локи — последнее, что видит Сигюн, когда ее поглощают змеи.
И каждая из них шепчет его безумие:
— Ты моя. Ты моя. ТЫ МОЯ!
Сигюн резко распахивает глаза. Ее прошибает холодный пот. Кошмар. Снова. Она глубоко вдыхает и выдыхает, процеживая пальцами волосы. Сердце, никак не успокаиваясь, все еще птицей бьется о ребра. Боги, какая же чертовщина! Почему мозг испортил настолько, насколько только возможно, именно самое первое воспоминание о том, как растоптанные отношения пошли на лад? Прогулка по кампусу не была такой неадекватной! Ничего из этого не было!
Несмотря на пожелание Локи, нормально поспать так и не удается. Наоборот, с каждым падением в сновидения становится только хуже. До самого утра в доме Борсонов-Одинсонов снилась полная чертовщина. Сигюн надеялась, что хотя бы наверстает пару часов в самолете, но тщетно. И хуже всего…
— Снова кошмар? — Локи задает вопрос так, что ответа не требуется. Вернее, Локи его не ждет.
Он подносит к губам их переплетенные пальцы и оставляет на ее костяшках короткий поцелуй.
Сопереживание. Забота. В горле встает ком. Хуже всего, что «Главное зло» всех кошмаров сидит в кресле рядом и держит за руку. А еще — прекрасно знает, что происходит, когда Сигюн засыпает, а ее глазные яблоки двигаются как заведенные под тонкими веками. На самом деле не нужно быть прорицателем, чтобы понять, что ее беспокоит. А Локи… Локи читает людей как открытые книги. И содержимое этой книги причиняет ему боль.
Я — всепоглощающий страх Сигюн, что вчера она совершила ошибку.
Сигюн бегло улыбается и осторожно высвобождает вспотевшую руку из большой холодной ладони. Неловко.
— Выпусти меня.
«Пожалуйста», — остается висеть в воздухе.
Локи подтягивается к спинке кресла, молча пропуская к Сигюн проходу. Она старается двигаться по салону как можно тише: самолет спит. Выдохнуть с облегчением удается только, когда щелкает замок уборной.