Голову рвет на части.
Что Сигюн натворила?! Зачем? Почему? Снова вставать на те же грабли?.. Она еще пожалеет. Или нет? А, может, он, правда, исправился?.. А если нет?! Что, если это все просто очередной расчетливый план? И Сигюн попала в ловушку? Снова в «золотую клетку» из подарков и лживых обещаний? Снова поводок с ошейником? Снова под постоянный надзор и ограничения? Нет… Нет-нет-нет!..
Я — желание Сигюн разреветься.
Она, тяжело и часто дыша, сжимает пальцами края раковины, полностью наплевав на антисанитарию, и опускает голову. Еще немного, и от всей этой нервной пляски вывернет.
Почему ей просто не живется спокойно? Почему она просто не могла послать Локи подальше еще в ресторане? Почему она такая слабовольная дура? Ну вот почему?!
Под гнетом эйфории от трепетного поцелуя и почти-секса вчера она была в приподнятом настроении и даже имела наивность предаться розовым мечтам в душе о том, как все теперь будет замечательно. Реальность ударила обухом внезапно и стремительно, стоило соприкоснуться затылком с подушкой.
Какого черта? Просто: какого черта?!
Сигюн плещет водой в лицо, не боясь размазать косметику. Все просто: той просто нет. У всегда придирчиво следящей за своим внешним видом Сигюн сейчас на лице ни грамма макияжа. Последний раз она относилась к себе так наплевательски как раз после разрыва.
Хочется написать Лорне. Или Ванде. Или Нат. Но Сигюн прекрасно знает, что услышит в ответ на: «Я, кажется, снова сошлась с Локи»; «Я, кажется, снова дала ему шанс»; Я, кажется, снова влезла в дерьмо, из которого еле выбралась».
Я — истерический смех Сигюн, потому что ее перво-наперво обзовут идиоткой, а потом будут строить планы убийства.
Ей так хочется, чтобы все оказалось взаправду. Ей так хочется, чтобы мужчина, которого она любит — да, — исправился. Исправился ради нее. Ей так хочется, чтобы черная полоса в ее жизни не начиналась. Ей так хочется верить в него. Но ей так страшно. Просто страшно вновь попасть в Ад из нервных срывов и бесконечной депрессии. Что, если она совершила ошибку? Что, если все это было ошибкой?..
От внезапного стука в дверь Сигюн едва не подпрыгивает. Она дергано вырывает из подставки сухие полотенца — гораздо больше, чем нужно — и наспех вытирает лицо. Сигюн открывает дверь, ожидая увидеть члена экипажа или другого пассажира, но встречается нос к носу с Локи.
— Что ты тут делаешь?.. — на выдохе произносит Сигюн.
— Тебя долго не было. Я волновался, — хмурится он. Делает шаг вперед за порог и тянется к ее лицу. — Все в порядке?
Сигюн не успевает ответить, потому что их обрывают:
— Извините, но что здесь происходит?!
Локи закатывает глаза, красноречиво выражая свое отношение к сложившейся ситуации: стюардесса решила, что поймала взбалмошных пассажиров за сексом в туалете. Не то чтобы Локи был против, если бы Сигюн была «за». Он натягивает на лицо одну из самых очаровательных лживых улыбок и оборачивается.
— Прошу прощения, если заставили вас думать о нормах приличия. Я всего-лишь волновался о своей девушке: она плохо себя чувствует, — он бросает беглый взгляд на Сигюн и с совершенно непроницаемым лицом дополняет: — Временами. У нее токсикоз.
Я — желание Сигюн придушить его.
— «Токсикоз»? — осуждающе изгибает брови она, стоит стюардессе принести свои извинения и удалиться, учтиво попросив занять свои места: самолет скоро будет идти на посадку.
Сигюн разворачивается и в одиночку возвращается на свое место у иллюминатора. «В одиночку» фигурально, потому что Локи следует за ней. Он начинает, не успев упасть на соседнее кресло:
— А что я должен был сказать?
— «Она плохо себя чувствует» вполне бы хватило! — шикает Сигюн, оборачиваясь.
— Чтобы она еще минут десять кружила около нас, подозревая на алкогольное или наркотическое опьянение? — саркастично кривится он. — Нет уж, увольте!
Сигюн выдыхает, бросая на него взгляд исподлобья. Ладно, может, в этот раз он и прав. Этого всего уж точно хочется в последнюю очередь. Она заметно расслабляется, немного съезжая с сидения.
— Прости. Я злая и невыспавшаяся, поэтому слишком остро на все реагирую.
— Я уже понял, любовь моя, — хмыкает Локи.
Он неожиданно наклоняется к ней, и Сигюн уже открывает рот, чтобы попросить Локи сесть ровно (не сейчас, нет!), но запоздало понимает, что он всего-лишь защелкивает ее ремень безопасности. Она смущенно улыбается и произносит тихое «Спасибо». Такая забота от него не нова, но сейчас это воспринимается через призму тонны противоречий. И точно специально, вместо того, чтобы тут же отстраниться, Локи прислоняется лбом к ее виску. Рука безошибочно находит ее, и Сигюн по привычке переплетает их пальцы. Тонкие губы изгибаются в улыбку. Он доволен. Сигюн… Сигюн просто не знает, что обо все этом думать. Его близость манит, его взгляд заставляет сердце ускорить бег. Равноценно с этим страх сдавливает грудную клетку.
— Может, примешь снотворное в номере? — предлагает Локи.
Сигюн соглашается. В ее ситуации это, вероятно, лучшая идея. Его явное желание поцеловать ее — идея не лучшая.
Я — паника Сигюн.
— Локи…
— М-м-м? — он открывает глаза.
— Мы в самолете, — должно выйти с осуждением, но получается испуганно.
— Они все спят, — усмехается Локи, вскинутыми бровями намекая на всех пассажиров в салоне.
Он выглядит озорно, но озорство не доходит до его глаз. В обычно уверенной зелени закрадывается тревога, страх. Сейчас Сигюн способна распознать эти чувства. И ей становится смешно. Локи тот, кто боится ее?.. Это у нее от него трясутся поджилки!
Боги, их ситуация просто абсурдна.
Я — принятое Сигюн решение.
Она прикрывает глаза, тяжело выдыхая.. И… нет. Сигюн не позволяет поцеловать себя. Она целует Локи сама.
***
Локи выдыхает плотный столб сигаретного дыма и жестко тушит окурок в пепельнице.
Дерьмо.
Вчера он лег в гостиной у камина в приподнятом настроении. Казалось, все налаживается: любимая женщина дала ему второй шанс. Утром Локи впервые за несколько дней поднялся без желания свернуть себе шею. Он был полон воодушевления и сил, желания сворачивать горы и выстраивать заново царство отношений… пока не увидел ее лицо. Сигюн была полностью разбита. Ему потребовалось лишь три секунды, чтобы сложить в голове картину в мельчайших подробностях: она снова была не уверена; она думала, что снова совершила ошибку; она снова боялась его.
Это беспощадно вбивало в сердце грязные ржавые гвозди.
Что еще он должен сделать?! Сколько усилий приложить, чтобы доказать, что он может вести себя не как абьюзивная сволочь?! Мозг экстренно выстроил два стратегических варианта: надавить на слабые места и добить своим обаянием или занять выжидающую позицию. Всю свою сознательную жизнь, абсолютно всегда и во всех случаях Локи выбирал первое. Именно поэтому в этот раз он выбрал второе. Не стал заключать Сигюн в клетку из своего тела и костей, а дал свободу.
Как ни странно, кажется, это оказалось правильным выбором. Сигюн медленно начинала оттаивать.
А он очень быстро выходить из себя.
***
Шла вторая сигарета за три часа.
Я — желание Локи разодрать себе глотку.
Чертова гребаная пытка! Локти врезаются в деревянные перила балкона. Холод хоть как-то остужает голову, потому что за спиной, в номере, все еще она. Его… кто? Из растянутых губ вырывается глумливый смешок. Еще один ужасно раздражающий момент — неопределенность. Одни боги знают, как Локи ненавидит неопределенность. «Да» — «нет». Он принимает только эти концепции.
Сигюн, как обычно, рвет его установки напрочь. Просто лежа на кровати, наконец заснув после таблеток снотворного и успокоительного. Локи все время провел возле нее, не решаясь запустить пальцы в рыжие волосы, как любил делать когда-то. Ее сон больше не был беспокойным. Он больше не мучал ее в кошмарах. И это радовало. Это был прогресс. Наверное…
Снова проклятая неопределенность!
Я — бессилие Локи.