Это было одно из худших его воспоминаний, потому что тогда он был еще слишком мал, чтобы понимать, почему ему никто не поможет. Гарри снова пожал плечами, пытаясь отрешиться от прошлого.
— В общем, уколов мне больше не делали. Интересно, как им это удалось? По идее, мне должны были сделать прививки, чтобы записать в школу, — он невесело усмехнулся.
— Тебя что, каждый раз запирали в чулане после всплеска случайной магии?
— Да нет, я там все время жил, — машинально ответил Гарри и тут же выругал себя за гриффиндорскую прямолинейность. Надо было просто согласиться: версия Снейпа объяснила бы и следы темной энергии, и все остальное. Но отчасти он был рад, что признался.
«Наверное, от той части, которая верит, что я разговариваю с Ремусом, — подумал он. И тут же понял, что это неправда, да и не очень-то справедливо. — Нет, уж скорее от той части, которая помнит про вчерашнее. Снейп ведь пытался помочь мне дезаппарировать, и не давал мне готовить, и охранял всю ночь. И прочел книгу про лейкемию... и даже не съязвил, что у меня должно было хватить мозгов поинтересоваться этой болезнью самому».
— Гарри? — позвал его Снейп, и почему-то звук собственного имени окончательно разрешил сомнения.
— Вы же никому не скажете, — пробормотал Гарри. Это не было ни вопросом, ни просьбой.
Снейп не отвел глаз, но и никак не отреагировал, сказал только:
— Не у тебя одного есть некоторое представление о том, что... уместно, а что нет.
Вероятно, по-снейповски это означало признание понимания того, почему Гарри необходимо было поговорить с Сириусом об этом. А может, зельевар пытался сказать спасибо за то, что его худшее воспоминание не обсуждал теперь весь Гриффиндор. Наверное, немного и того, и другого, решил Гарри.
— Угу. Уместно — хорошее слово.
Несколько минут они сидели молча. Наконец Снейп не выдержал:
— Ну что? Решай, Гарри. Мы можем вернуться в Хогвартс и просто обо всем забыть. Твоя тетя наверняка умрет задолго до конца учебного года, и чары падут, избавив тебя от необходимости сюда возвращаться.
— Это искушение, — признался Гарри. — Но вы же сами сказали, что даже в Хогвартсе не совсем безопасно. Еще бы, если учесть, что Дамблдор способен пригласить вести ЗОТИ человека с лицом Волдеморта на затылке. Как бы я ни ненавидел этот дом, мне нужно хоть одно место на земле, где я был бы в безопасности. И если для этого придется довериться маггловским врачам... — он пожал плечами.
— Вернуться в Хогвартс может быть куда безопаснее, чем довериться маггловским врачам, — заметил профессор. — Судя по твоему рассказу, ты даже в детстве не переносил маггловской медицины. А теперь ты почти взрослый, а необходимое для операции вмешательство куда серьезнее. Accio книга, — приказал он, махнув палочкой в направлении спальни.
Книга приземлилась на стол с глухим стуком, и Снейп снова взмахнул палочкой, быстро перелистывая страницы. Затем пробормотал какое-то заклинание — несколько длинных непонятных фраз на латыни, — и книга снова замерла. Снейп подвинул ее поближе к Гарри.
— Прочти это, прежде чем решать, — велел он.
Гарри повиновался. Несколько раз он просто не мог удержаться от гримасы.
— Фу, — только и сказал он, дочитав. — Кошмарный ужас от начала до конца. И иголки... Только этого мне и не хватало.
— Теперь ты понимаешь мои сомнения.
— Угу, — согласился Гарри. Ему очень хотелось просто сбежать обратно в Хогвартс, однако он понимал, что это будет эгоистично, как ни посмотри. — Но это же не имеет значения, правда? Я бы должен был это сделать, даже если бы никаких чар не было. Она же моя тетя.
— Ты хоть понимаешь, насколько абсурдно это звучит? — возразил Снейп, качая головой. — Да, она твоя кровная родственница, Гарри, но тетей в подлинном смысле слова она тебе никогда не была. Ты ей ничего не должен.
— Я должен моей маме, — объяснил Гарри. — Она бы не хотела, чтобы я бросил тетю Петунию на произвол судьбы, если могу чем-то помочь.
— Возможно, ты удивишься, — резко заявил Снейп, прищурив глаза, — но я знал Лили Эванс. И она не раз говорила, что ее сестра ненавидит магию. Одно это должно было удержать меня от неверных выводов касательно твоего детства. В любом случае, я уверен, что твоя мать не хотела бы подвергать тебя болезненной, опасной и во всех отношениях сомнительной операции в надежде спасти женщину, которая так безобразно с тобой обращалась.