— Итак, — начал Дамблдор, отодвинув мановением палочки свое кресло и со вздохом усевшись. — Полагаю, ты уже догадался, почему я подумал, что нам следует поговорить.
Чтобы Дамблдор да сразу перешел к делу? Гарри ожидал другого — несколько минут светской болтовни, скорее всего за чаем. Так или иначе, он не знал, зачем его вызвали.
— Вы подумали, что мы давно не говорили с глазу на глаз? — предположил он.
— Право же, Гарри... — с укором отозвался директор.
— Что?
— Сколько раз я говорил, что ты можешь обратиться ко мне с чем угодно?
Гарри вдохнул поглубже.
— Я не знаю, о чем вы хотели со мной поговорить, профессор Дамблдор. Честное слово.
— А. — Дамблдор задумался на мгновение, потом наклонился вперед и посмотрел на Гарри поверх своих очков-половинок: — Некая гриффиндорская староста попалась на попытке злоупотребить Запретной секцией библиотеки. Теперь тебе понятно?
Ой-ой-ой. Гарри слабо улыбнулся и попытался сделать вид, что все в порядке, хотя ясно было, что у него ничего не вышло. Любопытно: если он и был в чем-то уверен, так это в том, что Гермиона, попавшись, взяла бы вину на себя. Она бы ни за что не призналась, что выполняла просьбу Гарри.
Но Гарри-то должен был признаться. Иногда быть гриффиндорцем — очень, очень неудобно.
— Не вините Гермиону, — выговорил он, положив ладони на стол. — Это я попросил ее достать мне эти книги. Она не виновата. А... а как вы узнали, что это я?
Директор сощурился.
— Тематика выбранных ею книг оказалась крайне подозрительной. Насколько мне известно, в последнее время только одному студенту в этой школе снится будущее.
— Северус... то есть профессор Снейп рассказал вам про мои сны?
Дамблдор улыбнулся.
— Я знаю, что часто осаживал тебя за неуважение к нему, Гарри, но, учитывая, что Северус теперь твой отец, думаю, ты вполне можешь называть его по имени. Кстати, как у вас дела? Все хорошо?
Ага, а теперь этот человек хочет вести светскую беседу?!
— Угу, нормально, — отозвался Гарри, решив не упоминать о недавней ссоре.
Оказалось, однако, что и теперь Дамблдор имел в виду не светский обмен любезностями. Он перешел к сути вопроса, настойчиво спросив:
— Если это так, зачем посылать мисс Грейнджер в Запретную секцию? Я уверен, ты прекрасно знаешь: Северус легко взял бы эти книги для тебя.
— Ну-у... — лучшего ответа у Гарри не нашлось. — Я просто хотел кое в чем разобраться, — пробормотал он наконец. — Начал с книг попроще, а когда от них не оказалось толку, логично было обратиться...
— И тебе не пришло в голову обратиться со своими вопросами к отцу?
— Учитывая, что у него был «тролль» по предсказаниям, — нет.
Еще одна теплая улыбка.
— Я вижу, вы часто разговариваете. И очень, очень рад. Что касается твоих снов, однако... Гарри, возможно, на твои вопросы смогу ответить я?
— Ну, честно говоря, меня в основном волнует один вопрос, — признал Гарри. — Я даже когда-то спрашивал у Северуса, но он не знал ответа. Может, вы знаете... Скажите, вещие сны всегда сбываются?
Директор поправил очки и сунул в рот лимонный леденец, прежде чем ответить:
— Иначе они бы не были вещими снами, верно?
— Наверное, нет, — согласился Гарри. — Но... в общем, дело такое. Допустим, что-то должно было случиться, но сам тот факт, что мне это приснилось, все изменит. Например... мне приснится, что я упаду с метлы и разобьюсь насмерть, и после этого сна я перестану летать. Разве я не могу изменить будущее, если буду знать, как реагировать на события?
— Твои сны предсказывают чью-то смерть, Гарри? — устрашающе серьезным тоном спросил Дамблдор.
— Ой, нет. Нет, это я просто для примера.
— Ты уверен?
— Да, уверен. Я бы не стал скрывать такие вещи.
— Хотелось бы думать, — строго и укоризненно произнес директор. — Однако я не могу не отметить один тревожный момент. Тогда на площади Гриммо ты без колебаний рассказал Ремусу Люпину о своих снах. А теперь... полагаю, твое желание изучить этот вопрос вызвано новыми снами? Они очевидным образом касаются тебя, и тем не менее ты не поделился ими ни с кем.
— Угу, — сглотнув, признался Гарри.
— Послушай, — Дамблдор помедлил, потом осторожно продолжил: — Надеюсь, ты сознаешь, что твои сны касаются не только тебя. Если они имеют отношение к Волдеморту, или войне, или Ордену... не следует о них молчать.