— Да?
— Простите, что мне пришлось на вас кричать.
— Предполагается, что это извинение, Поттер?
Гарри понадобилась минута, чтобы сообразить, что имеет в виду учитель, и отчего-то он расстроился, хотя и сам не понял отчего.
— Да, сэр. Предполагается.
От каменных стен отразился странный низкий звук. Гарри не сразу понял, что Снейп смеется — мрачно и глухо.
— Сэр?
— Я вспомнил, какое лицо было у мистера Уизли, когда вы выругались.
— А, — ответил Гарри, не зная, что на это еще можно сказать. — Тогда спокойной ночи, сэр.
— Одну минуту, мистер Поттер.
Гарри обернулся. Он нервничал, несмотря на то что Снейп говорил спокойно. Возможно, оттого, что не видел его лица в темноте.
— Почему вы сказали, что это дело Ордена?
Гарри переступил с ноги на ногу.
— А разве это не так? Я решил, что если летом меня охраняет Орден, то и чары тоже дело Ордена, а значит, и вся эта... ситуация. А что?
— Упоминание Ордена было, по всей вероятности, единственным, что могло убедить ваших друзей молчать.
— Ну да, — непонимающе согласился Гарри.
Прошелестела мантия — Снейп пододвинулся ближе.
— Я решил, что вы ими манипулируете.
«Слизеринец», — подумал Гарри, а вслух сказал: — Нет, я просто старался говорить правду. Насколько это возможно.
Снейп повысил голос.
— А вы верите, что мисс Грейнджер говорила правду? Если она бросится в библиотеку искать слово «трансплантация» и это увидит мистер Малфой, что весьма вероятно, Упивающиеся быстро выяснят суть происходящего.
Гарри помотал головой в темноте.
— Вряд ли Малфой станет шататься за Гермионой по библиотеке.
–Уверяю вас, именно это он и сделает, — рявкнул Снейп. — Ибо заподозрит, что она знает причины вашего исчезновения, и будет приглядываться к каждой мелочи, чтобы передать отцу! — Снова шорох ткани, и голос раздался уже у него над ухом: — А уж Люциус Малфой безусловно постарается убить и вашу тетку, и кузена, мистер Поттер, чтобы разрушить чары. И вы будете следующим.
— Я доверяю Гермионе, — упорствовал Гарри. — И Рону.
— А Темный Лорд доверяет мне, — от этого предупреждения у Гарри по спине пробежал холодок.
— Да, но вы слизеринец, — возразил Гарри, дрожа. — Вы умеете выходить сухим из воды. А Гермиона... — ему не хотелось говорить «гриффиндорка», чтобы нарваться на очередное оскорбление. — Она мой друг, — сказал он.
— Она за вас переживает, — заметил Снейп слегка озадаченным тоном. — Весьма сильно.
— А что, вы думаете, это странно, что за меня можно переживать? — огрызнулся Гарри.
— Этого я не говорил.
— Тогда почему вы так удивляетесь? — вопросил он, недоумевая, не является ли весь этот разговор очередным испытанием его слизеринских качеств.
— Потому что большинство людей заботится в первую очередь о себе.
— Выбирайтесь чаще из подземелий, — посоветовал ему Гарри. — Слушайте, можно, я пойду? Уже отбой скоро, а я еще хотел на кухню забежать.
— Двадцать второго, — напомнил ему Снейп, — рано утром, у директора. И не забудьте учебники, чтобы было что почитать, пока вы будете... поправляться.
Поправляться... Гарри не понравилось, как это прозвучало. Он привык, что суток в больничном крыле хватало, чтобы справиться с любой проблемой. Пока он размышлял об этом, Снейп пробормотал что-то на латыни, и дверь открылась.
Глава 12. Разговор по душам
Снейп в теле Ремуса — это странно, думал Гарри, но Снейп в теле Ремуса в операционном костюме?! Слов нет просто! Зато это дикое зрелище помогало отвлечься и забыть про захлестывающий сознание ужас.
Он рассеянно смотрел на обнаженные руки Снейпа — или, точнее, Ремуса. Чем дольше Гарри думал, тем больше запутывался. Он и раньше задумывался насчет Полиморфного зелья: Снейп внешне выглядел как Ремус, но могло ли оно избавить его от Темной Метки?
Очевидно, могло. Гарри был впечатлен: ему казалось, что уродливый череп со змеей все равно останется. Хотя, если подумать, избавило же зелье его самого от шрама, даже проклятого! Так что нечего и удивляться.
Теперь, увы, ему не о чем было больше думать, кроме очевидного. Его постепенно охватывала паника, он начал тяжело дышать. Больше всего на свете ему сейчас хотелось обнять что-нибудь мягкое. Подушку. Или плюшевого мишку. У него никогда не было плюшевого мишки, хотя когда-то давно очень, до слез просто, хотелось его иметь. Гарри зажмурился, чувствуя, как на глаза наворачиваются слезы, и грозно приказал себе не распускать нюни.