Черт! Пора наконец вырасти и вести себя как взрослый. Ему шестнадцать, в конце-то концов! Гарри вдруг ощутил, что на него смотрят. Если он был вообще в чем-то уверен, так это в том, что ни за что не станет плакать при одном из своих учителей. Ну, кроме разве что Ремуса — эта мысль оказалась удивительно бесполезной.
— Ну что, вы все-таки убедили их позволить вам остаться? — неуклюже пошутил Гарри. Выбор был невелик: или шутить, или совсем потерять контроль над собой. Правда, он тут же подумал, что вряд ли Снейпу захочется смеяться: тот все утро был в прескверном настроении. Он не сомневался, что зельевар по-прежнему злится из-за случившегося в Выручай-комнате, и отчаянно желал, чтобы тот перестал дуться. Он же перестал, а у него на то было куда больше причин, чем у Снейпа!
— Думаю, ты знаешь, как я их убедил, — туманно ответил Снейп. — И почему.
Почему, Гарри знал: они все подробно обсудили с Дамблдором только сегодня утром. Он не сомневался, что, ради Гарриного же блага, весь разговор был подстроен заранее. На Тисовой по-прежнему время от времени появлялись тени; Волдеморт явно подозревал неладное, только не знал, что именно происходит. Одного этого хватало, чтобы Снейп ни на секунду не выпускал Гарри из виду, а ведь оставалась еще сама операция. Никто не знал, как отреагирует на нее тело Гарри. Предполагалось, что Снейп сможет аппарировать их обоих в Сент-Мунго в ту же секунду, как что-то серьезно пойдет не так, хотя, конечно, они надеялись, что ничего подобного не случится...
Болтовня это все. Гарри даже в какой-то момент перестал слушать, его подташнивало от отвращения. Что за манера бесцеремонно обсуждать человека, как будто его нет рядом или он совсем несмышленыш и ничего не понимает!
С того самого разговора в классе Снейп, казалось, на Гарри вовсе не смотрел: может быть даже, зельевар поэтому тогда предпочел разговаривать с ним в полной темноте. Но сейчас он не сводил пристального взгляда с Гарри, пока тот лежал на операционном столе.
Карие глаза Ремуса чуть потеплели, хотя, зная, что это Снейп, трудно было сказать наверняка.
— Не накручивай себя.
Ничего себе утешение! Его, того и гляди, резать начнут, а тут... Не то чтобы Гарри хотелось, чтобы с ним нянчились. Он всю жизнь обходился без этого и сейчас обойдется, да и в любом случае он не мог себе представить, чтобы Снейп принялся его утешать.
— Дерьмово у вас получается, — не выдержал Гарри. — Вместо того чтобы...
— Да? — Снейп шагнул ближе.
«Взять меня за руку, пообещать, что все будет хорошо...»
— Неважно, — пробормотал Гарри. Он не станет просить о том, что невозможно получить.
Должно быть, что-то было понятно и без слов, хотя Гарри был уверен, что зельевар не применял легилименцию. Потому что в следующую минуту Снейп оказался совсем рядом и тихо сказал:
— Честное слово, Гарри, не стоит так переживать...
— Угу, точно. Вы сами сказали, что это меня убьет.
— Но ты сказал, что нет, — заметил Снейп. — А у тебя очень хорошая интуиция. Почему ты так нервничаешь? — Гарри промолчал, и Снейп продолжил допытываться: — Из-за иглы?
— Спасибо, что напомнили, — простонал Гарри. — Я же говорю, у вас дерьмово получается.
Он страстно желал, чтобы во время операции рядом с ним был настоящий Ремус. Ремус бы точно знал, что делать. Он бы положил ладонь Гарри на лоб и сказал бы, как гордятся им его родители и что скоро все это кончится...
Правда, Снейпу надо было отдать должное: он честно пытался сделать, что мог.
— Ты замечательно справляешься, — заметил он, кивком указав на шнур поставленной медсестрами капельницы.
— Это же пластик, — возразил Гарри. — Или резина, или не знаю что, я старался не смотреть! Это было больно, но она не гигантская, и меня ею не проткнули, словно... — он нервно сглотнул.
— Да ты даже не увидишь иг... этого, — сказал Снейп. Казалось, что он держит себя в руках только усилием воли и только ради Гарри. — Разве ты не помнишь? Они используют... как я понял, пары какого-то зелья и еще введут что-то внутривенно через эту трубку, и ты заснешь.
— Так от этого еще хуже! — неожиданно откровенно сказал Гарри. — Самое страшное — это беспомощность. Просто лежать тут и ждать эту иглу, без сознания, я даже драться не смогу, если что...