Гарри так и не понял, как зельевару это удалось, но спустя несколько минут тот вернулся с небольшим серебристым мобильным телефоном. Гарри никогда раньше не доводилось ими пользоваться. Он не сразу сообразил, почему нет гудка, и потребовалось еще несколько секунд, чтобы догадаться включить аппарат.
Услышав наконец сигнал соединения, он шепнул Снейпу: «Вы не могли бы?..» — и махнул рукой в сторону двери. Тот остался в комнате, но отошел в дальний угол, поближе к выходу.
Гарри глубоко вдохнул, готовясь испытать на себе дядин гнев, но трубку взял Дадли.
Дадли, который, судя по всему, рыдал навзрыд — Гарри еле разбирал, что говорит его кузен.
— Ой, Га... Гарри... Какой ужас... Ты... ты знаешь, да? Они тебе сказали?
— Да, мне сказали, — тихо ответил Гарри. — Дадли, мне очень жаль. Я понимаю, что от этого не легче, но мне очень, очень жаль.
— Па... папа думает, что ты это н... нарочно, — со всхлипом простонал Дадли. — Говорит, чтобы ты домой не возвращался. Ни... никогда!
Послышались какие-то резкие вздохи и шмыганье носом — очевидно, Дадли пытался взять себя в руки.
Гарри уже и раньше думал, что дядя Вернон наверняка откажется от него: это означало не только утрату защитных чар, но и то, что у Гарри не останется никакого дома, кроме Хогвартса. Странно, однако, что Дадли так расстроился; наверное, всему виной нервное потрясение. Ему вдруг пришло в голову, что если уж терять родителей, то уж лучше в год, когда ты не в состоянии понять, что именно теряешь.
— Ты можешь мне сказать, когда похороны? — спросил Гарри. — И где?
— Ой, Гарри, лучше тебе не приходить, — поспешно сказал Дадли. — Я серьезно. Папа тебя убьет.
— Да он все время это говорит, ты же знаешь, — пробормотал Гарри. — Мне, во всяком случае.
— Да. Я всегда страшно веселился. Прости. Но сейчас... — Дадли сглотнул и заговорил быстрее, будто услышал, что кто-то идет: — Ты его не видел. У него такие глаза... Я боюсь, Гарри. Не приходи, хорошо? Не приходи!
— Дадли...
— Мне пора! — выпалил его кузен. — Не звони больше! Пиши... если хочешь. Я буду рад, только не присылай сову. Пока!
Связь прервалась. Некоторое время Гарри тупо глядел на телефон, прежде чем сообразить, что его надо выключить. Снейп снова подошел ближе, и Гарри заметил тусклым голосом:
— Не думаю, что Дадли меня ненавидит, как раньше. Но этого недостаточно, чтобы сохранить мамины чары, правда? В смысле, если дядя Вернон меня выгонит из дома, охранять будет нечего.
— Я думаю, нужно вернуться в Хогвартс, — объявил Снейп. — И чем скорее, тем лучше. Я в состоянии присмотреть за твоим выздоровлением.
— Нет, — упрямо сказал Гарри, сам не зная, отчего так расстраивается. — Вы не понимаете, что ли? Я даже... даже не знаю, похоронили ли моих родителей! Я не могу сделать вид, что ничего не случилось. Я не могу сделать вид, что смерть тети Петунии меня не касается!
Снейп, судя по выражению лица, был не согласен.
— Мы просто постоим где-нибудь сзади, — упрямо предложил Гарри. — Ну... не на виду. Но я должен туда пойти, профессор. Просто должен.
— Где и когда? — вздохнул Снейп, убирая телефон в карман Ремусова пиджака.
— Дадли не сказал. — «И вряд ли скажет, даже если я перезвоню», — подумал Гарри. — Найдите мне какую-нибудь суррейскую местную газету. Там должно быть объявление.
Снейп молча уставился на него.
— Не хотите мне помочь? — ядовито заметил Гарри, опасаясь, что никуда не попадет, если Снейп будет упрямствовать. — Ладно, я пойду в маггловский Лондон и буду искать газеты сам. Если увижу Волдеморта, покричу, договорились?
— Прекрати вести себя как ребенок. Чтобы бегать в поисках того, чего твоя душа пожелает, я буду вынужден оставить тебя здесь одного. А этого я не сделаю.
— Так наколдуйте их!
— Вопреки твоей вере в мое всемогущество, Поттер, я не могу этого сделать.
— Не можете? — разинул рот Гарри.
— Мне весьма льстит твое потрясение от того простого факта, что я могу не все, — ядовито усмехнулся Снейп: даже мягкие интонации Ремуса не могли скрыть его отвращения ко всей теме разговора. — Но, увы, это так.
— Ну так пошлите за газетой кого-нибудь из Ордена! — крикнул Гарри. — Сейчас же!
— Поттер, мне не слишком нравится ваш тон!