Все будет хорошо. Все изменится. Теперь ты сильнее, и ты узнаешь о своей матери. Может быть, ты даже сможешь жить с ней.
После того, как бабушка паркует машину, я выхожу, открываю багажник и начинаю складывать свои сумки на землю.
— Давай я тебе помогу. — Бабушка Стефи прогоняет меня с дороги, вынимает последние мои сумки и ставит их на подъездную дорожку. — Хочешь, я помогу тебе отнести их?
Я отрицательно качаю головой.
— Я могу сама сделать это.
— Ты уверена? — спрашивает она, украдкой бросая нерешительный взгляд в сторону моего дома, вероятно, боясь оставить меня одну.
— Уверена, — говорю я. — Может, ты перестанешь так волноваться? Все будет хорошо.
— Ты моя внучка. Это моя обязанность — беспокоиться о тебе. — Она притягивает меня к себе, чтобы обнять. — Если тебе что-нибудь понадобится, позвони мне, слышишь?
— Ты ведь все еще собираешься мне помочь? — спрашиваю я. — Ты же обещала.
— Я сказала тебе, что займусь этим, и я займусь, но я действительно думаю, что лучше всего поговорить с твоим отцом. — Она похлопывает меня по спине. — Подожди несколько дней, пусть все уляжется, потом позвони мне, и мы что-нибудь придумаем.
Я киваю, обнимая ее в последний раз, прежде чем отойти.
— Спасибо. Не только за поездку, но и за все.
— Я просто хочу, чтобы ты была счастлива, Иза. — Она обходит машину и, открыв дверцу со стороны водителя, кричит: — И помни, я всего в тридцати минутах езды.
— Да, мой капитан, — кричу я в ответ.
Смеясь, она садится в машину.
Я уже собираюсь уходить, когда пассажирское окно опускается, и Индиго высовывает голову.
— Знаешь, я буду навещать тебя по крайней мере раз в неделю, чтобы убедиться, что ты не вернешься к своей мешковатой одежде, заросшим бровям и пушистым звериным ногам, — предупреждает она. — И если ты не реализуешь свой потенциал в полной мере, то окажешься по уши в дерьме. Я говорю о многочасовом чтении журналов о красоте.
Мое лицо кривится от отвращения, и я отдаю ей честь.
— Да, босс.
— И никогда не забывай об этом. — Она наклоняется, чтобы обнять меня. — Я также могу позаботиться о твоей сестре, если тебе это нужно. Серьезно. Я эксперт в том, как сбивать стервозных девушек с пьедесталов.
Я улыбаюсь про себя, думая о том, как звучат ее слова, напоминая последнее, что Кай сказал мне.
Кай.
Я морщу нос. Он так и не ответил мне после того, как я отправила ту фотографию. Не знаю, почему, но меня это действительно начало беспокоить. Не в смысле «о-мой-Бог-это-конец-света», а скорее «почему-он-достал-меня-с-фотографией-если-он-просто-собирался-меня-игнорировать».
Мой взгляд скользит к соседнему дому, а затем к моему собственному огромному дому. Странно возвращаться так близко к Кайлеру, Ханне и Каю, когда я больше не похожа на болотную лягушку. Но изменение моей внешности не касалось ни одного из них. Я просто чувствовала непреодолимую потребность превратиться в более уверенного в себе человека и не обращать внимание на негативные комментарии, которые мать давала на протяжении многих лет.
После того как бабушка Стефи и Индиго выезжают на улицу, я поднимаюсь по подъездной дорожке, таща за собой две из четырех моих сумок.
Я могу это сделать. Я Супер Уверенная в себе девушка, которая не боится агрессии, которая купается нагишом в бассейне отеля поздней ночью, танцует в переполненных клубах и целуется с парнем на колесе обозрения.
Однако к тому времени, как я добираюсь до черного хода, Супер Уверенная в себе девушка превращается в Уродливую девчонку. Я отпускаю сумки и смотрю на дверь.
— Ты можешь это сделать, Иза. Просто войди и скажи им идти... — Я прикусываю губу, когда страх пульсирует во мне.
— Сказать им, чтобы они шли куда? — веселый голос Кая доносится из-за моего плеча.
Я вздыхаю. Отлично. Как раз то, что мне сейчас нужно. Дотошный парень по соседству, который не ответил мне на сообщение.
— Я собиралась сказать, чтобы они шли к черту, — отвечаю я, поворачиваясь к нему лицом.
Он выглядит, как обычно — шорты и отсутствие рубашки. Его светлые волосы в беспорядке, веселая улыбка играет на губах. Но улыбка исчезает, когда он сжимает губы. Его взгляд скользит по моим ботинкам, черному в цветочек платью и кожаной куртке, задерживаясь на моих голых ногах. Когда его взгляд останавливается на моем лице, я снова чувствую себя той позеркой, которая вышла на улицы Парижа в красном платье. Это чувство исчезло за последние несколько месяцев, но мне было легче быть уверенной в себе, когда я была в клубе, полном незнакомцев, которые не знали о том, что я позволила своей одежде поглотить меня и исчезла в тени своей сестры.
— Ты выглядишь... — несколько озадаченный, несколько заинтригованный взгляд сквозит на его лице, и я серьезно немного волнуюсь из-за того, что вот-вот выйдет из его рта. — Странно.
— О, ради Бога! — Я возвращаюсь к своим сумкам. Серьезно. Серьезно? Все это переодевание, бритье и выщипывание, и я снова становлюсь странной.
— Эй, я не имел в виду ничего плохого, — говорит он, но я слышу, как он хихикает. — Серьезно, Иза. Извини.
Я слышу глухой удар, а затем звук шагов, направляющихся в мою сторону. Я поворачиваюсь назад, а затем спотыкаюсь, когда понимаю, что Кай находится в моем личном пространстве.
— В моей голове это звучало намного лучше, — говорит он мне, когда я поднимаюсь на ноги. — Но, когда я говорю это вслух... Да, я думаю, что «странно» — это не комплимент.
— Все в порядке. — Я отмахиваюсь от него. — Но на будущее, может быть, тебе стоит несколько раз повторить в голове свои комплименты, прежде чем произносить их вслух?
— Должным образом отмечено. — Он снова улыбается, возвращаясь к своему дурацкому шутливому «я». — Знаешь, та фотография, которую ты мне прислала, не отдала тебе должного. Я имею в виду, я мог бы сказать, что ты выглядишь по-другому, но не настолько.
Я подумываю спросить его, почему он не ответил мне, но не хочу давать ему возможность пошутить о том, что я одержима им.
— Значит, поездка была такой, как ты надеялась, и даже больше? — беспечно спрашивает он.
Я получаю удар хлыстом от его внезапного перехода к формальности, но мне все равно.
— Да, это было довольно здорово. Я серьезно жалею, что не могла остаться подольше. — Может даже навсегда.
— Куда ты вообще ездила? Ты сказала, за границу, но под этим можно подразумевать тонну мест.
— Это потому, что мы побывали во многих местах. — Улыбка касается моих губ, когда я вспоминаю все места, которые увидела, всех людей, которых я встретила, как здорово я чувствовала себя во время этой поездки. — Но моим любимым, наверное, стала Шотландия.
Он выпучивает глаза.
— Черт возьми, ты была в Шотландии? Когда ты сказала, что поедешь с бабушкой, я подумал, что вы посетите какое-нибудь место-клише вроде Парижа.
— Я была и в Париже, с бабушкой и кузиной Индиго, и вместе с целым домом престарелых, — говорю я, стреляя в него улыбкой, когда он поднимает брови. — И к твоему сведению, Париж — это потрясающе, и старики тоже.
— Может быть, это только ты сделала поездку и Париж крутыми, — дразнит он с дерзкой ухмылкой.
Я засовываю палец в рот и делаю вид, что меня тошнит.
— Эта фраза была ооочень дрянной.
— Ну и что? Признай это. Тебе не хватало моей наглости.
— Ни за что.
— Совсем нет? — Он притворно надувает губы. — Ничего себе, способ сокрушить мое эго.
Я хочу сказать ему «нет», но не могу заставить себя. В глубине души я, возможно, немного скучала по нему.
— Твое эго нуждается в сокрушении.
Он сияет.
— Я знал, что ты скучаешь по мне.
Я закатываю глаза.
— Не слишком ли много дерзости?
— Я всегда дерзкий. — Он делает паузу, изучая меня, отчего я начинаю ерзать. — Знаешь, я не думаю, что верю тебе, будто Париж был потрясающим. Думаю, мне нужны доказательства. — Он делает хватательные движения руками. — Дай мне посмотреть свои фотографии, чтобы я мог сделать выводы сам.