— К чему все эти прикосновения? — спрашиваю я его, перекладывая ручку сумки выше на плечо.
Он пожимает плечами и набирает комбинацию на своем шкафчике.
— Просто позволь мне делать это.
— У меня действительно не было выбора.
— У тебя всегда есть выбор.
— Да, ты прав. — Я с тревогой оглядываю коридор, замечая, что люди все еще смотрят на нас с недоумением. — Но раньше ты никогда так не делал. Я имею в виду, не держал меня за руку на людях. И не говорил со мной. — Я хочу сказать гораздо больше. Хочу отметить, что в свое время он готов был провалиться сквозь землю, будучи пойман вместе со мной. Но сейчас не подходящее время и место для этого.
Он открывает свой шкафчик.
— На самом деле, такое случалось и раньше. Или, по крайней мере, я пытался. Но обычно, когда я пытался затащить тебя в коридор, чтобы... как ты это называла? — Его голова наклоняется в сторону, и он ухмыляется. — Ах, да, «чтобы получить пинки и хихиканье», ты отстранялась и убегала от меня, как от пожара.
Я скрещиваю руки на груди, чувствуя себя неловко.
— Это потому, что я знала, что ты будешь смеяться надо мной.
— Нет, это все было у тебя в голове. — Он постукивает пальцем по моему виску. — Это все психология, но теперь, когда ты, — он смотрит на меня сверху вниз, задерживаясь на полоске кожи, выглядывающей из-под моей футболки, — да, теперь ты в порядке, потому что ты в гармонии с самой собой.
— Так вот почему ты привел меня сюда? Просто чтобы посмотреть, пойду ли я с тобой? — с любопытством спрашиваю я.
Он улыбается мне, и я игриво шлепаю его по руке.
Он со смехом кладет ладонь на свою руку, куда я его ударила.
— К чему все эти издевательства?
— Извини, но ты нарочно пытаешься вывести меня из себя. — Я засовываю руки в задний карман шорт. — А теперь, если ты закончил играть с моими мыслями, я пойду поищу свой шкафчик.
Когда я поворачиваюсь, чтобы уйти, он хватает меня за футболку и притягивает к себе.
— Я привел тебя сюда не для того, чтобы играть с твоим разумом, — говорит он. — Ты должна мне подарок.
— Подарок. — Я снимаю рюкзак, расстегиваю его и достаю маленькую коробочку, в которой лежит его подарок, не торопясь, чтобы свести его с ума. Когда он тянется за коробкой в моей руке, я прячу ее за спину. — Попроси вежливо.
Его глаза сужаются до щелочек, но это игривое движение.
— Хорошо, Иза, можно мне, пожалуйста, — он выпячивает нижнюю губу, — с вишенкой, посыпкой и карамелью сверху, мой подарок?
— Хорошо, я дам его тебе, но только из-за всех этих упоминаний о десерте. — Я протягиваю ему коробку.
— Знаешь, в последнее время ты слишком часто что-то обещаешь. — Его губы растягиваются в улыбку, когда он открывает коробку и достает кожаный браслет с выгравированным на нем его именем.
Я игнорирую его грязное замечание, но мои щеки горят.
— Я увидела его, когда была в Париже. Знаю, что это не что-то супер потрясающее, но там был один парень на улице, который делал их, и я сразу подумала о тебе. — Я трогаю его запястье, где у него уже есть множество браслетов. — Я даже не была уверена, что ты все еще будешь носить их, когда я вернусь, потому что ты никогда не носил их, пока... — я пожимаю плечами, — ну, пока ты не изменился. Я не была уверена, что эта твоя история с плохим мальчиком будет продолжительной фазой.
Он смотрит на меня с совершенно серьезным выражением лица.
— Значит, у тебя сейчас фаза горячей девчонки?
— Это не фаза горячей девчонки, — обещаю я ему, хотя мой тон немного дрожит. — И вообще это не фаза. Но мне нужно кое-что выяснить.
— Что именно?
— Я не знаю. Просто кое-что.
Он смотрит на меня достаточно долго, чтобы я почувствовала себя неловко, затем опускает взгляд на браслет, который он привязывает к своему запястью.
— Мне нравится.
— Тебе это не обязательно должно нравиться, — но я вроде как хочу, чтобы так и было. — Хотя, это было намного лучше, чем картина, которую моя кузина пыталась уговорить меня купить тебе. Ты не похож на парня, интересующегося живописью.
Он щелкает браслетом на запястье.
— Это намного, намного лучше, чем картина. — Он улыбается мне искренней улыбкой. — Но ты ведь понимаешь, что это значит? Я тебе нравлюсь.
Сдерживая улыбку, я качаю головой.
— Это совсем не так.
— Кто знает.
— О, прекрасно. Закрыли тему.
— Ха! Я выиграл этот раунд.
— Только потому, что я тебе позволила.
Он ухмыляется от уха до уха.
— Мне это нравится. — Он показывает туда-сюда между нами. — Мы должны делать это чаще.
— Что делать чаще? — не понимаю я.
Прежде чем он успевает ответить, Брэйден, один из его друзей-наркоманов, подходит к Каю.
— Эй, ты принес то, о чем мы говорили на вечеринке? — спрашивает он, засовывая руки в карманы.
Кай смотрит на меня, и Брэйден прослеживает его взгляд. Он моргает, то ли ошеломленный, то ли под кайфом — трудно сказать наверняка, потому что его глаза действительно налиты кровью.
— Привет, — говорит он, снова моргая, когда смотрит на меня. — Я ведь тебя знаю, верно?
Я качаю головой, стараясь не ерзать под его внимательным взглядом.
— Скорее всего, нет.
Кай потирает затылок и напряженно оглядывает коридор. Я знаю, что будет дальше. Как и в тот раз, когда его поймали, когда он шел со мной домой, сейчас придумает какое-нибудь дурацкое оправдание, почему он здесь со мной.
— Увидимся позже, — говорю я, решив дать ему возможность расслабиться.
Прежде чем кто-нибудь успеет сказать что-нибудь еще, я поворачиваюсь и иду обратно к лестнице. Спускаясь по лестнице, я замечаю, что все меньше людей смотрят в мою сторону, но некоторые все еще пялятся. Я изо всех сил стараюсь не обращать внимания на эти взгляды, но к тому времени, как добираюсь до своего шкафчика, меня тошнит. Я понятия не имею, как я собираюсь завести настоящих друзей, когда едва могу справиться с людьми, которые смотрят.
Всему свое время. Ты к этому привыкнешь.
Это то, что я пытаюсь сказать себе во время утренних занятий и во время обеда, когда сижу за одним и тем же угловым столиком, как и в предыдущие три года. Я прихожу в такое отчаяние, что пытаюсь разглядеть Кая за одним из столиков, но он видимо ушел из кампуса на обед, потому что я его нигде не вижу. В конце концов я обедаю, переписываясь с Индиго, так что мне не приходится иметь дело с пристальными взглядами, которые, похоже, захватили мою школу.
Я не уверена, что вызывает это пристальное внимание. Я не слышала никаких сплетен, в которых фигурировало бы мое имя и моя психическая стабильность, поэтому я не думаю, что все это безумие из-за слухов. И все же эта мысль витает где-то в глубине моего подсознания. Что, если они все думают, что я сошла с ума? Разве мне не все равно? Я не хочу, и Иза, которая была за границей, не хотела бы.
К тому времени, когда звенит последний звонок, у меня в общей сложности ноль друзей, и, как ни странно, горстка людей, с которыми я разговаривала еще в предыдущем году, даже не смотрит мне в глаза.
Расстроенная, я торопливо выхожу из школы, проталкиваясь сквозь толпу. Когда я добираюсь до парковки, в кармане у меня вибрирует телефон, и я достаю его.
Индиго: Сестрёнка, я и забыла, как хреново в школе.
Я: О чем ты говоришь? Ты в школе? В какой школе?
Индиго: Я говорю об убогости вашей средней школы и всех средних школ в целом.
Я: Ты здесь?
Индиго: Да. Как я могла не приехать за тобой после всех тех депрессивных сообщений, которые ты мне прислала?
Мой взгляд поднимается на стоянку, и я замечаю ее, сидящую на багажнике бабушкиной машины, с волосами, собранными в пучок, и курящую сигарету. Я бегу к ней. Меня даже не волнует, как безумно я выгляжу в данный момент. Я просто чертовски рада, что она здесь.
Она спрыгивает с багажника, и я ее обнимаю.