Я сопротивляюсь желанию прикрыть трубку. Кайлер, вероятно, уже все равно слышал все, что она сказала.
После того, как я вешаю трубку, Кайлер подтверждает мои подозрения, что он подслушал каждое неловкое слово, сказанное моей бабушкой Стефи, когда он поворачивается ко мне и говорит:
— Она хочет, чтобы я сводил тебя в кино, да?
Я чувствую, как мои щеки горят.
— Тебе не нужно этого делать. Она просто не хочет, чтобы я сидела дома одна. Со мной все будет в порядке. Иногда мне кажется, что она все еще думает обо мне как о маленьком ребенке, за которым нужно присматривать двадцать четыре часа в сутки.
— Я уверен, что она просто беспокоится о тебе. — Он нажимает на тормоза, останавливаясь на красный свет. — Я не виню ее. Должно быть, тяжело иметь дело с такими родителями.
— Так и есть, но я к этому привыкла. — Пожимаю плечами, как будто в этом нет ничего такого.
Он что-то обдумывает, изучая меня. Не сводит с меня глаз, пока не загорается зеленый свет, а затем включает поворотник и сворачивает налево, нарушая около пяти правил дорожного движения.
— Я не позволю тебе сидеть одной весь день. — Он ведет машину по дороге, ведущей в центр Саннивейла. — Я буду развлекать тебя, пока твоя бабушка не вернется домой.
Бросаю взгляд на часы на приборной панели.
— Но это еще восемь часов.
Он выгибает бровь.
— Ты думаешь, что я не смогу отвлечь тебя на восемь часов?
Я держу рот на замке, отказываясь говорить то, что вертится у меня в голове: может быть, если ты снимешь рубашку. Вместо этого я говорю, сохраняя потрясающе спокойный тон:
— Что мы будем делать?
Его глаза озорно сверкают.
— У меня есть идея.
— Хорошо. — Я немного нервничаю, но любопытство берет надо мной верх. — Что за идея?
Он останавливает машину у небольшого парка, затем глушит двигатель.
— Игра в Лошадки. (1)
— Звучит забавно. — Я отстегиваю ремень безопасности. — Но я не уверена, что даже ты сможешь играть в Лошадки восемь часов.
— О, это только начало отвлечения внимания. — Он злобно ухмыляется. — Я собираюсь превратить это в небольшую игру.
Я ухмыляюсь ему.
— Эм, ты же понимаешь, что Лошадки — это и есть игра, верно?
Он возражает с невозмутимым видом.
— Я не это имел в виду.
Я не могу удержаться от хихиканья.
— Тогда что ты имел в виду?
Он вынимает ключи из замка зажигания.
— За каждый раунд, который я выиграю, я выбираю что-то сумасшедшее, что мы оба должны сделать. И за каждый раунд, который ты выигрываешь, ты можешь что-то придумать.
— Ты же понимаешь, что я крута в этом, верно? И я уже надирала тебе задницу в этом раньше.
— Я немного практиковался с тех пор, как мне было двенадцать. — Он тянется к ручке двери, одаривая меня дерзкой улыбкой. — Но, если ты слишком боишься, что тебе надерут задницу, мы можем сделать что-нибудь другое.
Мне вроде как хочется обнять его прямо сейчас, потому что я улыбаюсь и почти не думаю о Линн, моем отце и о том, как это будет ужасно, если они в конечном итоге отправят меня в Монтану.
— Игра начинается, парень. — Я провожу пальцами по волосам и ловлю свое отражение в зеркале. Фу. У меня не было возможности привести себя в порядок после вчерашнего скандала. Из-за размазанной подводки для глаз и потекшей туши я выгляжу так, словно решила стать готом. — Всего одну секунду.
Достаю из сумки расческу и стягиваю волосы в хвост, пока он выходит из машины и достает из багажника баскетбольный мяч. Я использую край рубашки, чтобы стереть с лица размазанный макияж. Я подумываю о том, чтобы нанести новый, но не хочу заставлять Кайлера ждать меня. Прошло много времени с тех пор, как я выглядела так естественно и, признаюсь, я чувствую себя немного неловко. Тем не менее, я высоко держу голову, когда выхожу из машины и иду к кортам с Кайлером. Я не собираюсь чувствовать себя плохо из-за того, что я — это я и выгляжу естественно. Я провела слишком много дней, чувствуя себя так.
Когда мы подходим к площадке, Кайлер приближается ко мне.
— У тебя самые милые веснушки. — Он проводит пальцами по моей щеке. — Я всегда так считал.
Мне приходится напоминать себе, что нужно дышать. Его прикосновение так интимно, что я не знаю, как реагировать. Странно, что то, что он считает во мне милым — это то, что я отчаянно прикрывала косметикой.
Я не знаю, что делать с тем, что происходит между нами, но я определенно улыбаюсь. Однако улыбка исчезает, стоит мне заметить темно-синюю машину с тонированными стеклами, проезжающую мимо парка в замедленном темпе.
Сначала я не обращаю на нее слишком много внимания, но, когда она в третий раз огибает парк, почти замедляясь, чтобы остановиться рядом с кортами, во мне шевелится беспокойство. Что, если кто-то ищет меня? Может быть, мои родители? Это не их машина, но я бы не отметала мысль, что они одолжили ее только для того, чтобы неожиданно напасть на меня. Или это может быть полицейская машина без опознавательных знаков?
— На что ты смотришь? — спрашивает Кайлер, пробегая трусцой по корту, собираясь размяться.
— Я… — Я оглядываюсь назад, туда, где стояла машина, только чтобы обнаружить, что она мчится в сторону главной дороги. — Там была машина, которая ездила вокруг, но я думаю, что это ничего не значило.
Он бросает мяч, его брови хмурятся.
— Ты думаешь, это могли быть твои родители?
— Нет, я так не думаю… Это была не их машина. И я не думаю, что они будут искать меня здесь. — Они не знают меня достаточно хорошо.
Я стряхиваю с себя беспокойство, как могу и поднимаю руки перед собой, сосредоточившись на игре. И все же что-то кажется не совсем правильным, как затишье перед бурей. Я просто хотела бы знать, когда эта буря настигнет меня.
(1) — игра с баскетбольным мячом, заключающаяся в бросании мяча в кольцо с разных позиций.
Глава 5
Кай
— Тысяча баксов? Целая штука баксов? — Большой Дуг повторяет одно и то же снова и снова с выражением удивления на лице. Наконец, он садится в кресло перед своим заваленным бумагами столом, выпучив глаза и качая головой. — Кай, как, черт возьми, ты оказался в этой дыре? Я думал, ты более осторожен.
— Я был осторожен. — Я опускаюсь в раскладное кресло. — Но тогда я поручился за Брэдона, хотя у него дерьмовая репутация. Решил, что раз он мой друг, то не станет меня обманывать.
Большой Дуг тянется за пакетом открытых чипсов, прислоненным к одному из многочисленных компьютеров.
— Чувак, Брэдон обманывает всех, друг ты или нет.
Я опускаю голову на руки.
— Теперь и я это понимаю.
— Ты слишком мил, парень.
— Правильно ли ты подобрал слово?
— Эм, да. Когда ты пытаешься помочь людям, которые, как ты знаешь, могут втянуть тебя в неприятности, это называется быть слишком милым.
— Хорошо, я понял. Я принял неправильное решение. Скажи мне что-нибудь, чего я не знаю. — Я поднимаю голову. — Но мне нужно сосредоточиться на устранении проблемы. Что сделано, то сделано и теперь мне нужно придумать, где взять тысячу баксов, прежде чем мне надерут задницу. Ти играет грязно. Он, вероятно, заставит кучу своих приятелей наброситься на меня.
— Ему будет насрать, ведь это будет нечестный бой. — Он берет еще горсть чипсов. — У меня есть пара небольших дел, которые мне нужно сделать. Это не принесет тебе тысячи, но для начала годится.
Я бы хотел, чтобы у меня было лучшее решение, но прямо сейчас предложение Большого Дуга — это единственное, что у меня есть.
— Я возьму все, что смогу сделать.
— Хорошо, давай начнем. — Он разворачивает кресло лицом к самому большому экрану компьютера. — Однако я должен поинтересоваться, почему бы просто не попросить денег у твоих родителей?