В тот год я была хорошим «спортивным трепачом».
«Я просто счастлива работать на ABC».
«Это не мое дело – сомневаться насчет своего временного интервала. Моя работа – делать программы».
«Я горжусь тем, что являюсь частью команды ABC».
«Я с радостью делаю для нашей сети то, что я делаю. ABC – мой дом».
«Я просто счастлива играть в ба… в смысле писать для TV».
И это было правдой. Я была и счастлива, и горда, и рада. Мне действительно нравилось ABC. (И до сих пор нравится. Привет, ABC!) Так же как, я уверена, Майклу нравятся «Буллс». Но этот «спортивный треп» не имеет никакого отношения к любви.
Она имеет отношение к сидению в кладовке.
К захлопнутой двери.
К словам о Никсоне, доносящимся снаружи.
К руке, протянутой в световую щель только для того, чтобы передать наружу горошек, кукурузу или ямс.
Дать людям то, что им нужно. А потом снова закрыть эту дверь.
Любые свои настоящие составляющие, все реальное, все человечное, все честное я держала при себе. Я была очень хорошей девочкой. Я делала все то, что нужно было от меня окружающим.
И в конце каждого дня, словно в награду, я наливала себе бокал красного вина.
Красное вино было радостью в Шондалэнде.
Да-да-да.
Когда-то я была очень счастливым человеком. Живым человеком. Пусть стеснительным и замкнутым, но с шумной, веселой толпой друзей. С некоторыми из них я дружила с самого колледжа, и когда они находились рядом со мной, я становилась танцующей на столах Шондой, внезапно едущей на машине в Новый Орлеан Шондой, вечно что-то замышляющей Шондой. И куда она подевалась?
Мне было не на что свалить свое несчастье. В кои-то веки рассказчице оказалось нечего рассказать. Я понятия не имела, почему я несчастна. Не существовало никакого конкретного момента или причины, в которые можно было бы ткнуть пальцем. Я знала только, что это правда.
Чем бы ни была та искра, которая делает каждого из нас живым и уникальным, но моя исчезла. Украдена, как картины со стен. Мерцающее пламя, ответственное за освещение меня изнутри, моя свеча оказалась задута. Я была заперта. Я была утомлена. Я была напугана. Маленькая. Тихая.
Жизни моих персонажей стали невообразимо огромными. Люди во всем мире знали Мередит и Оливию. В то же время моя жизнь настолько лишилась красок и восторга, что я едва могла ее разглядеть.
Почему?
Ты никогда ничему не говоришь «да».
Именно так.
Я отставила вино и легла на диван. И по-настоящему задумалась об этих шести словах.
Ты никогда ничему не говоришь «да».
Может быть, пришла пора начать говорить «да»?
Может быть.
3
Эм-м, да?..
13 января – мой день рождения.
Ура!
Обожаю дни рождения.
Потому что обожаю деньрожденные вечеринки.
Что было, когда я узнала, что существует такая штука, как «вечеринка со щенками»? Когда на праздник приносят щенков, чтобы дети могли их подержать и потискать в течение часа? И это не насилие над щенками – наоборот, это для них полезно, потому что щенков учат быть служебными собаками. Я едва разума не лишилась, пока скакала от восторга. Щенки! Вечеринка со щенками! ДА ЛАДНО! Неужто и такое есть на свете?
Я люблю вечеринки со щенками, и сладкий шведский стол, и парня с гитарой, распевающего дурашливые песенки, и мороженое, и даже некоторых (очень немногих и нестрашных) клоунов. И даже когда тот возраст, когда шарики, надутые гелием, и раскрашенные лица вызывают такой восторг, что есть риск описаться, миновал, я по-прежнему любила танцевальные вечеринки, и костюмные вечеринки, и званые ужины, и «дискотеки семидесятых». Я твердо убеждена, что от вечеринок все становится лучше.
По идее, стеснительный человек должен ненавидеть деньрожденные вечеринки. А я их обожаю. Маленькие и большие. Мне не обязательно присутствовать, но я обожаю их магию. Я обожаю саму их идею. Обожаю подпирать стены и наблюдать за весельем. Обожаю быть с друзьями.
Но сегодня? В этот день рождения?
Я выхожу из душа и близко-близко наклоняюсь к зеркалу в ванной, почти утыкаюсь в него носом. Так близко, что вижу все свои поры. А потом свирепо вглядываюсь в свое лицо.
– Итак, давным-давно ты выбралась на свет из матки. Подумаешь, большое дело! – шепчу я. – То же самое проделали все остальные на этой планете. А что еще у тебя есть?