Потом его конечно бы выкинули из армии спешно набранных "охочих"[5] старались не оставлять, в новую армию вербовали бывших ментов, ОУНовцев, желательно с боевым опытом, отставных военных, если те соглашались — а с двумя неделями обучения никто не был нужен. Но Ивану повезло — он встретил земелю… из той же самой деревни, из которой он происходил сам, и земеля этот был младшим офицером, имел возможности. Вот он за него словечко и замолвил.
По окончании учебного центра — уже трехмесячного — Ивана в числе прочих распределили в Киев, направление считалось "козырным", потому что Киев держали американцы, а у них можно было много чему научиться, а если повезет — то и грин-карту получить. Но американцы были необщительными, неразговорчивыми, да еще и с языком у Ивана были проблемы. В общем грин-карта в этой жизни ему точно не светила.
Да, еще и обманули его. Зарплату им платили не в долларах, а в гривнах, к которым в этом году уже пришлось пририсовать ноль.
Сегодня было самое обычное для Киева мероприятие — участие в оцеплении. Создание периметра безопасности — вот как это правильно называется. У них было много пикапов и несколько бронетранспортеров, в том числе пушечных — их ставили на самые важные участки. Их БТР достался им от кацапов, на него вместо разбитого двигателя от КамАЗа на ремонтном предприятии поставили более мощный и экономичный Ивеко, а кроме того — поставили кондиционер, летом он был предметом зависти для всех, у кого его не было. БТР был вооружен русской тридцатимиллиметровой пушкой, которую никогда не использовали в городе, но снаряды для нее были. Еще был пулемет — более полезная штука, один раз им пришлось воспользоваться, когда машина на чек-пойнте пошла на таран. Думали террорист, оказался какой-то придурок бухой с бабой… туда им и дорога, в общем.
В Киеве Ивану нравились две вещи. Первая — это женщины. Женщины здесь были совершенно особенные, от них пахло духами и дезодорантом, а не потом и навозом, они были высокими и стройными, а не коренастыми, измотанными работой, вечно злыми как у них в селе. Конечно, денег хватало не на многое… но раза три в месяц можно было себе позволить… Тем более что гривны дольше хранить смысла не было — они обесценивались. Второе — это наркотики. Трава… за которой сейчас пошел Марек, он же Мартин, их сослуживец, он знал где достать в городе. Кокаин… кокаин для него был слишком дорог, это для больших людей. Колеса… иногда удавалось раздобыть, и это был большой праздник, но первейшим делом для солдата была марихуана…
В люк БТР, который между колесами постучали, Иван, который был ближе всего к нему, посмотрел на сержанта.
— Открой — сказал сержант — наверное, это Марек
Но это был не Марек. Вместо него там был какой-то мужик — среднего роста, в гражданском, в легкой куртке, с проседью в волосах…
— Что надо?
Вместо ответа мужик ткнул ему в лицо удостоверение и полез внутрь.
— Полиция…
Неужели Марек с травой…
Сержант недоуменно посмотрел на него
— В чем дело?
Капитан показал удостоверение и ему
— Усиление от полицейского управления. План Цепь, верно?
"Цепью" назывался типовой план по обеспечению безопасности при визитах высокопоставленных делегаций.
— Нас не предупреждали о том, что будет кто-то из полиции.
— Еще бы вас предупредили, для того контроль и есть. Кстати, вас должно быть восемь человек — а вас семь. Где еще один?
Только бы придурок Марек не сунулся в десант с кульком травы наперевес и радостным криком… он ведь может…
— Пан, э…
— Пан капитан
— Любезный пан капитан, он отошел… по большому делу.
Капитан взглянул на часы
— По большому делу надо ходить в казарме, а не во время обеспечения. Если не появится через десять минут — запишу нарушение…
В то время, как неизвестный полицейский капитан смотрел на часы — в аэропорту Борисполь, используемому сейчас и как военный и как гражданский объект — заходил на посадку самолет С-137 ВВС США, в просторном хоть и устаревшем салон которого летели всего лишь несколько человек — в том числе заместитель директора ЦРУ США и заместитель государственного секретаря США по вопросам Восточной Европы Стэнли Долан II.
На самом деле — никаким II он не был, и даже первым он тоже не был, потому что к числу потомков первых поселенцев не относился, Гарвард и Йелль не заканчивал и мультимиллионером не был. Он всего лишь был сыном польского эмигранта, который на родине был диссидентом, а в США стал санитаром в больнице. Так он и умер, не добившись успеха, не покорив Америку — но успев передать сыну лютую ненависть ко всему русскому и к России. Сын же добился немалого и намеревался добиться еще большего — радикалы в партии рассматривали его как приемлемого кандидата на пост Госсекретаря США.