Фазан (в сторону, обращаясь к публике). Единорог! Никогда не думал, что в Золотом веке еще водятся единороги!
Паулос (в строну, также обращаясь к публике). Настоящий единорог, у него только один рог с коричневым кончиком! И девственница тоже настоящая!
Фазан (в сторону). О, если бы его появление предвещало обилие муравьев в нынешнем году!
Паулос (в сторону). Прекраснейшая сцена! Но каков ее смысл? Смогу ли я истолковать появление единорога? Ведь от моего толкования, возможно, зависит судьба города! Вижу ли я в этом знак мирной и счастливой жизни людей в напоенной ароматом спелых плодов стране или же смысл сцены в том, что единорог искал убежища на коленях девственницы, спасаясь от гибели мира? (Медленно приближается к девушке и единорогу, прижимает палец к губам.) Тс-с! Единорог уснул! Удобный момент для того, чтобы спросить ее кое о чем! (Подходит ближе) Глядите-ка — и она уснула! О нагоняющий сон зверь, ты нарочно домешал мне!
В угоду публике можно вложить в уста Паулоса слова о том, что в груди его внезапно вспыхнула любовь к девушке в небесно-голубом платье. Также неплохо было бы включить в сцену диалог Паулоса с какой-нибудь из птиц, например с вороном, которому приписывают долголетие и мудрость. Фазан — тот медлит с ответом, а ворон отвечает сразу, сыплет поговорками, может даже процитировать Вергилия или Сенеку. Он будет разговаривать с Паулосом, сидя на суку. Придется нанять чревовещателя вроде того неаполитанца, что приезжал на ярмарку в прошлом году и очень хорошо говорил за собаку, которая будто бы вслух вспоминает о том, как учуяла куропатку или как обнаружила под кроватью хозяйки любовника. Это был француз, странствующий торговец средством для сведения волос, ходил по домам и, если хозяйка ему приглянется, предлагал испробовать это самое средство, а волосы сводят обычно под мышками. Рассказывая, как француз щекотал женщин, собака смеялась, будто видела приятный сон.
— Что вы сказали? — переспросил председатель-старейшина.
Паулос как раз в это мгновенье отдернул красную занавеску с золотой каймой, чтобы консулы и астрологи увидели французский эстамп, и повторил:
— Единорог!
Консулы и астрологи зашептались, спрашивая друг у друга, что такое единорог.
— Рог этого животного, стоит принести его в дом, помогает гнать глистов у детей, — громко сказал консул по предсказаниям.
— Порошок из этого рога в Шотландии считается возбуждающим средством.
— В «Энциклопедии» говорится, что единорог — несуществующее животное!
— Нет, господа консулы и дорогие коллеги, единорог существует. На ущербе луны он появился на поляне в лесу, на южном берегу лагуны, пройдя по Римской дороге у вехи Адриана[59]. Неужели мы будем отрицать существование единорога на том вишь основании, что это животное чаще всего невидимо, непостижимо, как сон? Идя по такому пути, мы, чего доброго, дойдем до утверждения, что и человеческая душа не существует. Невидимость и нереальность — разные вещи!
— Тише! Тише! — взмолился премьер-министр совсем уж усталым голосом.
Он подал знак председателю-старейшине, и тот позвонила в серебряный колокольчик. Паулос стоял слева от французского эстампа, как раз там, откуда вышел бы на сцену, если бы в городе когда-нибудь, после того как влияние кометы сойдет на нет, была поставлена пьеса о знаке единорога, возвещавшем об этом самом влиянии. Одет он был в сюртук, на груди висел на золотой цепочке медальон Миланской академии с гербом Сфорца, на котором изображена палица как символ того, что семейство это ведет свой род от Геркулеса. Теперь Паулос думал о том, как сыграет его роль актер в пьесе под названием «Тайны года кометы и загадочное появление единорога». Город, конечно, найдет поэта, который написал бы текст этой пьесы, но хватит ли у него воображения, чтобы среди миллионов возможных фраз найти именно те реплики, какие представлял себе сам Паулос? Поэт может вложить в его уста такие слова, что в пьесе будет выведен не Паулос, а кто-то другой. И внезапная любовь Паулоса к девушке покажется неоправданной. Среди фраз, которые будет произносить Паулос, выражая удивление при виде таинственного животного с одним рогом, уместна была бы такая: «И как мог не прийти единорог, если здесь сияет лучезарной красотой эта фея в небесно-голубом платье! Кто, „земную жизнь пройдя до половины“[60], не возмечтает найти такое упоительное прибежище! Счастливый единорог, как сладко тебе спать!»