— Да, ваша милость.
— А можете вы сейчас же забрать с собой вот это?
И Паулос показал сборщику налога и мусора голову оленя, собственноручно переделанную им в голову единорога. Морда помялась, и один глаз выпал. Однако на роге, с которого Паулос срезал ответвления и наросты, остались вроде бы молодые побеги, какие бывают у растений, например у камелий. Паулосу показалось, что из пустой глазницы выходит лучик света.
— Конечно, — сказал сборщик налога, — у меня с собой сумка нового образца.
И он извлек из портфеля сложенную в несколько раз матерчатую сумку и развернул. На сумке был изображен герб города, а под ним — надпись: «Служба уборки».
— Из английской непромокаемой ткани, с застежкой «молния», — пояснил сборщик.
— Прекрасно, унесите эту голову, вот вам за дополнительные хлопоты…
И Паулос дал сборщику налога на чай. Тот сунул оленью голову в сумку и продемонстрировал, как действует «молния».
— Куда вы намерены ее выбросить?
— А если сжечь?
— Лучше не придумаешь!
Паулос проводил мусорщика и закрыл за ним дверь. Возвращаясь, увидел на второй ступеньке лестницы, ведущей во дворик, стеклянный глаз поддельного единорога. Паулос заметил, что глаз смотрит на него насмешливо, поворачивается ему вслед. И вдруг глаз потух; тогда Паулос, вернувшись на несколько ступенек вниз, поддал его носком ботинка. Потом открыл дверь и швырнул глаз в сточный желоб.
Когда Паулос так поступил со стеклянным глазом единорога, он не удивился бы, если бы глаз что-нибудь сказал. Но тот смолчал. Паулос не услышал даже стука стекляшки о каменное дно желоба. От недавних дождей камни покрылись толстым слоем грязи.
ЦАРИ-ВОИТЕЛИ
Консулы собрались у выходящих к мосту городских ворот, чтобы проводить Паулоса. Он-то задумал свой отъезд так, чтобы весь город увидел, как богат чудесами год кометы. Английский эстамп, изображающий коня со звездочкой на лбу, по имени Ахиллес, должен был висеть на дорожном столбе с солнечными часами у входа на мост, по правую руку, если входить в город по Римской дороге. Когда все жители города во главе с консулами соберутся, дабы проводить его, Паулос попросит разрешения приблизиться к даме в черном, которая будет стоять в некотором отдалении на дороге, идущей вдоль городской стены, под ближайшим кипарисом. Щеглы, облюбовавшие себе это дерево, как видно, приняли ее за маленький кипарис и садятся то на кипарис, то на нее. Паулос подойдет к Марии, поднимет закрывавшую ее лицо вуаль и нежно поцелует даму своего, сердца. Потом станет на одно колено и наклонит голову, а Мария пойдет к Батарейным воротам в сопровождении шести других дам. Щеглы зависнут в воздухе, не зная, куда садиться. Паулос подойдет к английской картине, произнесет нужные слова, и Ахиллес оживет и соскочит с картины на дорогу, резвый, норовистый шестилеток в расцвете сил. Паулос сядет в седло и поднимет руку, прощаясь с городом, притихшим ввиду торжественности момента: паладин отправляется в дальние края на поле битвы, где будет решаться судьба города и его жителей. За Паулосом поедет слуга, который повезет, подвесив на палку, две клетки по два почтовых голубя в каждой. И тут Паулос подумал о том, что, когда его уже не будет в живых, лет через сто или больше, в лавках на площади будут продаваться эстампы, где он будет изображен на коне, с поднятой рукой и глядящим на город, дома и колокольни которого карабкаются вверх по холму. Внизу могла бы быть надпись:
ПАУЛОС СОИСКАТЕЛЬ В ДЕНЬ СВЯТОГО МАРТИНА ОТПРАВЛЯЕТСЯ НА ПОЛЕ БИТВЫ С ТИРАНОМ, ЖЕЛАЮЩИМ ПОРАБОТИТЬ ВСЯКИЙ ГОРОД, ГДЕ ЕСТЬ МОСТ
или, пожалуй, короче:
ПАУЛОС ПРОЩАЕТСЯ С ГОРОДОМ
Прощальную речь можно было бы сказать в стихах, скажем в октавах. Но не так-то просто их сочинить.
Паулос, не подумав как следует, усложнил для себя самого вопрос о влиянии кометы. После того как он доказал присутствие темных пришельцев, возврат реки к своим истокам, появление единорога, он мог просто-напросто объявить все эти знаки благоприятными для города, сулящими счастливые времена. Поставили бы пьесу комика Поликарпа с чудовищами, потешными огнями и акробаткой Филоменой, а потом устроили бы ночное гулянье. Паулос мог бы воспользоваться праздником и обвенчаться с Марией в церкви Святого Михаила. А теперь он вынужден отправиться в дальний путь неизвестно куда. Город, правда, предоставил ему настоящего коня, помесь першерона и венгерского серого в яблоках, поджарого, с длинным хвостом и белыми чулками, смирного, предпочитавшего легкую рысцу галопу; во второй день путешествия, когда он поднялся в обрамлявшие Лесную гавань горы, где в расщелинах кое-где лежал снег, конь простудился. Да, конечно, проще было бы придать истории со знаками влияния кометы счастливый конец, и сидел бы Паулос сейчас дома, смотрел, как Клаудина и Мелусина очищают желтые кукурузные зерна, слушал бой часов в гостиной и дожидался Марию с кружкой парного молока… Но он уже поднялся в горы у Лесной гавани и озирает открывшийся перед ним широкий горизонт.