- Вы, товарищ Серегин, предлагаете нам сортировать советских граждан по национальным признакам? - спросил недовольный Брежнев. - Не по-советски это как-то получается, и не по-коммунистически...
- Не национальным, и даже не религиозным, а этнокультурным, - поправил я Ильича Второго. -Если мама с пеленок рассказывала ребенку, что он представитель богоизбранного народа, а потому выше, чище и умнее окружающих грязных гоев, то настоящим советским человеком это существо никогда уже не станет. Отношение к таким людям должно быть как к прокаженным: им навсегда должен быть закрыт путь в любую, даже самую маленькую власть, как и возможность вступить в пионеры, комсомол и партию. Это такие, как они, чуть позже будут говорить ветеранам боевых действий: «Я тебя туда не посылал», а детям и подросткам из простонародья: «Государство не просило вас рожать». Поэтому, чтобы не пришлось регулярно заменять всю разбитую посуду новой, необходимо вывести из лавки всех слонов, а не то и до беды недалеко. Не надо никого расстреливать и лечить в психушке, потому что это неизлечимо, - просто отгребите таких людей подальше от власти, материальной ответственности и преподавательской деятельности, безотносительно того, что написано в пятой графе. Такое поведение - это культурный, а отнюдь не генетический феномен, причем передающийся не только от родителей к детям, но и вширь, среди классово близких слоев населения. Сделайте это поведение социально невыгодным, и оно исчезнет из вашей жизни как явление.
- Да-с, товарищи! - поддержал меня Ленин. - Товарищ Серегин свято уверен, что сущность человека определяется его воспитанием, основы которого закладываются в самом нежном возрасте, когда государство не имеет на него никакого влияния. Да и потом, если в учебном заведении ребенку будут говорить одно, а мама дома другое, то в борьбе противоположностей победят все же внутрисемейные ценности. Исключения в таких случаях встречаются крайне редко, как бунт сильной личности против чрезмерной опеки и давления, и только подтверждают общее правило. Обдумав изложенные им положения, мы пришли к выводу, что он прав, а классики марксизма, заявившие, что сознание определяется только бытием, все-таки ошибались. Исправление взрослого человека суровым бытием, то есть битьем, возможно только если он сам захочет исправиться, в противном случае неизбежно ожесточение и закосневание в заблуждениях.
- Так вы считаете, что мы совершенно неправильно сажаем наших преступников в лагеря, и вместо того их надо расстреливать? - с сильным акцентом спросил Виссарионыч.
- С учетом того, что многие осужденные вашей карательной системой совсем не преступники, а оклеветанные люди, то расстреливать их прямо противопоказано, - ответил я. - Впрочем, мы с вами на тему качества работы ваших правоохранительных органов уже говорили, как и о привычке многих следователей шить дела по формальным показателям социального происхождения. Вот уж где истинные враги народа. И еще было бы неплохо выявить и примерно наказать авторов всех ложных доносов. Что касается истинно виновных деятелей, то их исправление должно начинаться с внутреннего осознания преступности и общественной опасности совершенных ими деяний. Иначе осужденный внутренне будет считать себя невинно пострадавшим от сталинских репрессий, и таким же образом будет наставлять своих детей. И привести это может только к тому же, что и в Основном Потоке, то есть к созданию условий для возникновения в Советском Союзе костяка широко разветвленной и убежденной антисоветской диссидентуры, на который потом будет налипать весь прочий человеческий материал.
- Мы вас поняли, товарищ Серегин, - сухо сказал Сталин. - Надеемся, на этом все?
- Нет, не все, - ответил я. - Есть еще один вопрос, который тоже тянется с ваших времен, и, более того, в Основном Потоке, в самом конце существования СССР, именно он послужил детонатором окончательного распада. Я имею в виду этнический буржуазный национализм интеллигенции окраинных республик, в первую очередь прибалтийских и кавказских, но в более широком смысле это явление касается Украины и республик Средней Азии. Вот вам, товарищи, картина лояльности как она есть.
Я сменил голографическую карту Москвы на такую же карту Прибалтики с прилегающими русскими территориями, потом показал Белоруссию-Украину-Молдавию, потом Кавказ, и закончил Средней Азией и Казахстаном. Везде в той или иной степени картина реакции на реабилитацию товарища Сталина была примерно одинаковой. Если не считать Прибалтики, где это явление было повальным, отрицательная реакция концентрировалась в основном в центрах крупных городов. В сельской местности и «хрущевских» спальных микрорайонах, где жил рабоче-технический люд, реакция была или положительной, или сдержанно-нейтральной.