Касска остановилась у каждой двери, обнюхала их на уровне пола. Выбрала ту, что была дальше всего от меня. Я вынула засов, толкнула дверь. Та оставила глубокие следы в слое пыли — много времени прошло с тех пор, как ее последний раз открывали.
Внезапно Касска зашипела. Я поняла предупреждение и направила вперед копье, подзывая к себе светильник. Затем — я на мгновение застыла на месте, пока светильник плыл вперед. Что за тьма некогда царила здесь, в Доме Вуроп? У дальней стены лежали кости. Череп многозначительно уставился на меня, кость руки, до сих пор закованная в проржавевший металл, висела над остальными. Понятно, что у каждого Дома есть свои тайны, но кто умер здесь в цепях и почему?
Касска остановилась перед костями. Оглянулась на меня.
— Здесь, — мысленно сказала она.
За костями? Под ними? Я не хотела подходить ближе к этому собственному свидетельству того, что кто-то моей крови был способен на подобное. Но я заставила себя. Светильник качнулся ближе. Я не видела на стене никакой отметки, позволяющей предположить, что здесь есть еще один вход.
Касска деликатно коснулась костей, и я поняла. Надо подвинуть останки, давно умершего узника, чтобы найти то, что я ищу. Коснуться, поднять, отложить в сторону. Я опустилась на колени. Во рту стоял горький привкус, руки тряслись. Но я знала, что не смогу уйти, не узнав, что находится внизу. И это придало мне силы очистить пол.
Внизу еще оставалась отталкивающая масса истлевших клочьев одежды или даже высохшей плоти. Я соскоблила ее копьем, стараясь не дышать во время работы.
Светильник опустился пониже, когда я соскребла остатки этой грязи и увидела кольцо, вделанное в камень. Это было не просто, но наконец мне удалось приподнять каменную плиту настолько, чтобы туда можно было протиснуться. Я предусмотрительно заклинила камень при помощи остатка цепи несчастного покойника, чтобы плита не упала назад и не погребла нас внутри.
Касска уверенно скользнула в щель, и я последовала за ней. Свет лампы обнаружил наклонный пандус, по нему можно было съехать вниз. Но есть ли возможность выбраться по нему обратно? Да, в стене был сделан ряд углублений, которые можно использовать как опоры при подъеме наверх.
Спуск не был легким, но внизу я заметила с одной стороны зеленое свечение и почувствовала сырость.
Пандус завершался очень маленькой площадкой, но слева в стене был еще один проход. Именно оттуда и исходил зеленый свет. Я вместе с Касской оказалась на каменном уступе, обрамлявшем поток струящейся воды, которая текла справа налево в смутную даль. Я решила пойти направо и пустилась в путь, дрожа от холодной сырости, пропитывавшей весь этот каменный туннель.
Такое количество воды ошеломило даже меня, привыкшую к многочисленным водоемам Вапалы, а они считались самыми богатыми и плодородными в королевствах. Мерцающий зеленоватый свет исходил от слизи, покрывавшей дальнюю стену, и мне пришлось следить за тем, куда я наступаю, поскольку много ее следов попадалось и на моем пути.
Касска отряхивала лапки и отплевывалась, пока я не взяла ее на руки. Промозглая сырость по-прежнему обволакивала нас, но я решила увидеть, куда ведет эта дорога. Я была уверена, что мы находимся намного ниже уровня городских улиц, и внимательно искала на стене по правую руку признаки другого выхода.
— Впереди, — мысленно предупредила меня Касска.
Свет здесь был ярче, но шум реки заглушал все прочие звуки. Я пошла еще медленнее, но все же продвигалась вперед. И тут меня пригвоздил к месту дикий вой. Река передо мной делала поворот, и уступ следовал ее изгибу.
Еще больше меня ошеломил яростный кошачий вопль. Касска прижала уши и зашипела, колотя хвостом меня по ребрам.
Нанекотором расстоянии впереди к реке спускались широкие ступени. Один из дутых светильников ярче озарял место действия. На верхних ступенях с яростным рычанием катались две огромные кошки, вцепившись зубами в зеленые жгуты, опутавшие их как веревки. Мурри и Акиэа!
На нижней ступени стоял Хинккель-джи с охотничьим копьем в одной руке и двумя тяжелыми шарами, соединенными цепью, — в другой.
ГЛАВА 8
АЛИТТА
Из воды по грудь высовывалась тварь, словно явившаяся из какого-то кошмарного сна. Ее кожа того же зеленовато-серого цвета, что и вода, была изрыта огромными язвами. Она подняла лапу и указала на пришельцев длинным, когтистым пальцем. С лапы свисали пряди густых серых волос, таких же, как и покрывающая голову жесткая, спутанная масса. Глаза, похожие на белесые шары, слепо таращились на нас. В воздухе висел гнилостный смрад, достаточно сильный, чтобы его почувствовала даже я. Но еще сильнее было ощущение исходящей от этой твари злобы.
Тварь завопила и выбросила ком сочащейся слизи. Хинккель-джи отбил его и рассек надвое копьем. Из остатков кома к нему протянулись светящиеся зеленоватые жгуты. Один коснулся его ноги и тут же обвил ее. Он вскрикнул и чуть не упал в воду, но вовремя выпрямился. От второго кома он уклонился. Тот ударился о камень и выпустил еще жгуты. Один из них задел обоих котов, вызвав у них вопли боли и ярости.
Хинккель-джи раскрутил над головой шары и метнул их в тварь. Послышался звон, и цепь обвила лапу твари, резко отбросив ее назад и примотав к телу.
Теперь Хинккель-джи поднял копье. Тварь качалась за пределами его досягаемости, коты громко выли.