Кости его сияли белизной. Я видел, как вздымались ребра там, где с них отвалились клочья плоти. Но глаза его по-прежнему сверкали, и, хотя он больше не кричал, я понимал, что он все еще жив.
Он был жив и сражался. Теперь уже я закричал от муки и почти сдался — поскольку он вторгся в мой разум, стараясь подчинить меня. Откуда-то пришло тепло, обещающее помощь. Я не знал, зачем поднял руку к голове, где огонь вгрызался в меня внутри моего черепа. Но и у меня тоже было пламя, и оно было сильнее прочих.
Передо мной стоял почти лишенный плоти скелет. Одна голова оставалась невредимой. Невредимой, живой и полной такой ярости, что она была чуть ли не осязаемой. Неужели этот демон пустоши действительно бессмертен?
— Бросай!
Приказ прозвучал хоть и не в моей голове, но больно ударил в уши.
Бросать что? Я с трудом осознал, что в моей руке снова находится что-то тяжелое. Еще один шар огня и света, как и прежде! Со страхом и надеждой я метнул его!
Вопли и визг — не мои, той твари, которой я противостоял. Скелет вскинул костяные руки, вцепившись в свое лицо, словно пытался удержать его, но оно расползалось под его пальцами. Но создание Тьмы все еще стояло, и красные глаза демона смотрели на меня с лишенного плоти черепа.
— Здзислав!
Череп повернулся, уставившись мне за спину, челюсти его открылись, показывая острые зубы. Он произносил какие-то слова. Я сжал свою голову, звон в ней казался ужаснейшим из мучений. Я больше не мог выдержать. Указав на этот костяной ужас, я выкрикнул:
— Именем Света и Высшего Духа — изыди!
Дождь костяных осколков стал убедительным свидетельством — Темной воли больше не существовало.
НА СТУПЕНЯХ ДВОРЦА
Та, которая здесь и сейчас звалась Равингой, стояла перед огромным входом на самом краю ступеней, спускавшихся к полю боя. Вода утекала, унося с собой тела крыс. Бесчисленное множество их лежало грудами, как целые дюны зловонной падали. Люди Внешних земель, павшие в бою, защищая свободу своей родины, лежали во дворце у нее за спиной надлежащим образом приготовленные к погребению. В небе разливался серый предрассветный сумрак. Она стояла, ссутулившись, хотя с плеч ее упало огромное бремя, тяжести которого никто и представить себе не мог. Она услышала вопрошающее мяуканье, почувствовала, как кто-то дергает ее за край плаща. Она наклонилась и прижала к себе Виу.
— Сделано, маленький, и сделано хорошо — здесь! Но еще не все закончено. — Она говорила вслух, и та, что подошла было к ней, замешкалась.
— Что осталось? В пустоши еще скрывается какое-то зло?
— Есть и другое зло, и встретиться с ним придется, глава Дома Вуроп.
— Которое есть?.. — К Алитте присоединился Хинккель.
— На родине восстание. Когда мы попытаемся вернуться в Вапалу, нас встретят с враждебностью.
— Юикала, — сказала Алитта.
— Шанк-джи. — Хинккель не вторил ей эхом, а назвал другое имя. Затем добавил: — Если так, мы проигрываем, когда победа уже казалась нашей. Да. — Он пожал плечами. — Я связан своим долгом перед Высшим Духом. Никого другого в мою битву я вовлекать не буду. Я уже должен ответить затех, кто пал здесь.
ХИНККЕЛЬ-ДЖИ
Есть такая точка, после которой человек может склонить голову, волочить ноги, но все же, поскольку он человек и дал свое слово, он должен продолжать идти. Я смирился с этим на пятый день после нашего сражения с Темным. Я выполнил лишь часть своей задачи. Значит, я буду идти дальше, возможно, к собственной смерти, об этом я не задумывался.
Двое из моих последователей были тяжело ранены, хотя я был уверен, что лечение Равинги уже отвело их от порога смерти. Мой брат ходил с рукой на перевязи, у Ортаги на правой руке недоставало трех пальцев. Они отказывались уступать своим ранам и постоянно сопровождали меня, пока я обследовал дворец.
Здесь было много припасов. Если бы мы захотели, мы могли бы остаться здесь на месяцы, но я не собирался задерживаться. Когда Алитта описала мне исчезновение Мурри, у меня появилась надежда, которую мне не следовало бы лелеять, надежда, что он отправился поднять прайд нам на помощь. Но на такую удачу я не должен был полагаться.
Мой отец, в этом я был уверен, держал войска нашего королевства и других, верных императору, в боевой готовности. Он, должно быть, уже сражается с мятежниками. Но я не знал, сколько воинов он сможет собрать.
Я не должен был задерживаться здесь, хотя мне очень хотелось видеть, как эта страна будет возрождаться к жизни. Вода, вырвавшаяся из-под земли, по большей части уже вытекла из города и собралась в озеро, какого я не видел никогда. По его берегам уже пробивалась зелень, и росла она так быстро, что я искренне поверил в то, что Высший Дух сейчас занят преображением нашего мира.
Каликку с Джакланом ездили разведывать эту отравленную безрадостную землю, которой была Безысходная пустошь, поскольку мы должны были как-то пересечь ее, возвращаясь. Они доложили, что земля глубоко перепахана, и большая река пробилась из-под основания скалы, устремившись на юг. В воздухе уже не висел ядовитый смрад.