— Как это пускай? А крысы?
— Пускай!
— Но ведь они ее сожрут!
— Пускай Лолиту!!! — заорал Оккервиль.
Ксюша поняла, что сейчас не до препирательств. Путаясь в молнии, она рванула куртку, выхватила дрессированного зверька и поставила ее на край откинутого борта. Лолита, казавшаяся крошечной на фоне близких монстров, припала к металлическому настилу, испуганно оглядываясь по сторонам.
— Ищи! — близко нагнувшись к крысе, приказал Оккервиль.
Лолита замерла, поводя в воздухе чуткими ноздрями. Обоняние зверька улавливало сотни запахов: порошка, крыс, людей, гари, судового мазута, и среди прочего слабый запах приготовленных для Родиона денег, который доносился с баржи.
— Ищи! Ищи деньги!
Оккервиль вынул из дрожащих от волнения Ксюшиных рук пузырек с элениумом, вытряхнул на ладонь целую таблетку и показала Лолите.
Рефлекс был сильнее страха. Глянув на зажатое между пальцев лекарство, Лолита бросилась в трюм.
Оккервиль и Ксюша едва успели отступить в сторону: следом за Лолитой, повинуясь охотничьему инстинкту преследования, ринулись несколько ближайших монстров, за ними еще и еще, и через несколько мгновений все крысиное море, качнувшись из стороны в сторону, потекло на баржу.
Теперь крысы стремились на берег, не только спасаясь от огня. Стадное чувство манило их туда, где теснились сородичи, к барже с порошком.
Ксюше и Оккервилю было видно, как крысы, оказавшись внутри, лезут друг на друга и по спинам карабкаются на сложенные мешки, рвут полиэтилен и с жадностью набрасываются на порошок.
Тем временем две шеренги грузовиков на площади сомкнули ряды, уничтожив часть крыс и вытеснив другую внутрь главного корпуса. О том, что теперь происходило внутри, было страшно подумать.
Грузовик, в кузове которого стоял Торба, маневрировал у стены, пристраиваясь к дверному проему.
— Граждане! — прокричал Торба, направляя мегафон внутрь здания. — Отойдете подальше от дверей и окон. Мы воздействуем на животных огнем! Повторяю: отойдите подальше от дверей и окон.
Ответом ему был вой охваченных ужасом обреченных людей.
— Ворота! — воскликнула Ксюша. — Со стороны реки в здании есть ворота! Если открыть ворота, крысы побегут на берег!
Оккервиль пристально на нее посмотрел. Он успел заметить, что в критические минуты голова Ксюши работает очень быстро.
Калюжный с Матросовым развернулись и стали пробиваться в потоке крыс к заржавевшим засовам.
Ворота не открывались, наверное, со времен царя Гороха. Матросов развернулся к воротам спиной и изо всех сил уперся плечами в закладную щеколду. У него на лбу ижицей обозначились жилы. Калюжный, как штангист в жиме, уперся снизу в щеколду рядом с ним. Изнутри здания был слышен цокот когтей, возня, звуки, падения тел, стоны и крики.
— Эх, да ёж ты! — поднатужился Калюжный. Щеколда со звоном отскочила в сторону.
Грузовик Торбы, выждав несколько секунд, полыхнул внутрь здания горящим керосином. Изнутри послышался треск огня и крики, оттуда потянуло паленым. Но ворота под руками Матросова с Калюжным уже разъезжались в стороны, и первые монстры уже выбегали из них, озираясь по сторонам и бросаясь вслед за сородичами на баржу.
Это еще больше подстегнуло движение крыс в трюм. Поток ускорился, образовывая заторы и водовороты, на минуту застопорился и потек с новой силой. Крысиная стая секунда за секундой освобождала берег и перетекала на паром.
С расстояния в несколько шагов Ксюша с перекошенным лицом наблюдала за потоком крыс.
— Ты что? — спросил Оккервиль.
— Да так, ничего… — проговорила Ксюша и вдруг всхлипнула.
— Что?
— А, может быть, она еще живая?
— Кто?
— Лолита. Может быть, крысам был нужен порошок и они ее не тронули?
Оккервиль строго на нее посмотрел и ничего не ответил.
Крыс на берегу с каждым мгновением становилось все меньше и меньше. Это не укрылось от глаз военных. Грузовики один за другим разворачивались и выезжали к берегу, настолько, насколько позволяли рельсы.
По мере того, как гигантские крысы освобождали территорию и скапливались на берегу, на их место проникали люди. Заводские ворота то и дело открывались, пропуская внутрь ОМОН и штурмовиков в бронежилетах и касках. От офиса к берегу, прихрамывая, спешил губернатор, прикрываемый со всех сторон озирающейся охраной. Из дверей и окон заводских корпусов выбирались самые смелые из спрятавшихся горожан.
Ксюша подняла голову и перехватила пристальный взгляд синеглазого парня на барже.
Она ободряюще улыбнулась ему.
— Прыгай в воду и плыви, — крикнула она. — Сейчас никто не заметит.
Парень кривовато усмехнулся и мотнул головой. Убегать? Пытаться скрыться? Нелепо… Он еще раз печально покачал головой. Теперь ему не было дороги назад.
— Отвязывайте баржу! — крикнул он. — Нужно сплавить ее ниже городского водозабора…
— Что? — Ксюша ничего не поняла. — Отвязывать?
Она обернулась к Оккервилю и обнаружила, что тот уже бежит на пирс, к причальному кнехту.
Ксюша, закусив губу, бросилась за ним.
— Ты что? — обернулся Оккервиль.
Ксюша не отвечала.
— Что?!!
— Деньги…
— Что деньги?
— Они на барже!
Оккервиль в изумлении вытаращил на нее глаза. Потом махнул рукой.
— На барже никаких денег нет, — сердито прокричал он. — Откуда им там взяться?
Времени на разговоры не было. Нужно было спешить. К железнодорожной ветке выезжал грузовик, в кузове которого стоял Торба.
— Гражданин на барже! — прокричал Торба в мегафон. — Немедленно сойдите на берег! Мы применим против баржи боевое оружие.
Торба сдернул с головы защитный шлем. Оккервиль торопливо разматывал с кнехта канат.
— Немедленно покиньте баржу! — каркал мегафон. — Немедленно покиньте баржу!
К грузовику, в кузове которого продолжал стоять Торба, подбежал военный в штатском. Торба склонился к борту, и военный, косясь на Родиона, что-то торопливо ему пояснил.
Торба разогнулся и пристально посмотрел на руку, которую Родион прятал в кармане.
— Молодой человек! Спускайтесь на берег! — прогремел мегафон. — Вы окружены, у вас нет шансов!
На груди Родиона заплясали два малиновых огонька от лазерных прицелов. Оккервиль досадливо крякнул.
Родион посмотрел Торбе в лицо, горько усмехнулся и покачал головой. Он заметил рядом с Торбой холодные глаза человека в штатском и вдруг понял, что все — за исключением крыс — происходит именно так, как того хотел военный.
— Нельзя! Нельзя стрелять! — что есть силы закричала Ксюша. — Баржа заминирована!
— Отставить стрельбу! — подал голос Папа. — У него лимонка. Мы не можем рисковать.
Последние крысы поспешно перебегали по откинутому трапу на паром. Заводские ворота распахнулись и на территорию завода хлынули все вперемешку — военные, штатские, ОМОН, машины скорой помощи, пожарные.
— Молодой человек! — прокричал Торба. — Делаю вам последнее предупреждение. У вас еще есть шанс сдаться. Власти обещают вам снисхождение!
В эту минуту баржа дрогнула, откинутый борт заскребся по песку и лег на воду. Оккервиль бросил последний швартовый конец на палубу.
Только сейчас Торба заметил, что баржу у берега уже ничего не держит.
— Прекратить! — загудел мегафон. Но было уже поздно.
Баржа качнулась, между досками пирса и бортом появился просвет и стал стремительно увеличивался. Течение принимало судно, и оно медленно разворачивалось носом вниз по ходу реки, к заливу. Последние гигантские крысы бросились вплавь за качающимся на воде бортом.
На опустевший пирс подошли Матросов с Калюжным.
— Может быть, она еще живая? — Ксюша взглянула на Матросова блестящими глазами.
— Кто?
— Моя Лолита. Как ты думаешь?
Матросов строго на нее посмотрел и ничего не ответил.
— Молодец, парень! Все правильно сделал! — с чувством сказал Калюжный, имея в виду Родиона.
— А что с ним теперь будет? — повернулась к нему Ксюша.
Ответом ей было молчание. Такой вопрос легче задать, чем на него ответить.