Сцена началась снова.
Элен завороженно следила за происходящим. Вообще-то это была сцена для Розалинды, но Орландо смотрелся в ней более выигрышно.
«Том Харт прав, – подумала Элен. – Оливер чувствует текст». Оливер сохранял на сцене все свое изящество и уверенные повадки. Небрежность и полуирония, с которыми он обычно разговаривал, тоже прекрасно подходили для этой роли. У девушки, стоявшей напротив Оливера, был приятный, мелодичный голосок, но рядом с Оливером она казалась деревянной.
Хлоя наклонилась к Элен.
– Если они будут в камзолах и чулках, – прошептала она, – то зрителям не понравится: у девушки слишком толстые ноги.
– Спасибо! – громко произнес Том. – Теперь давайте посмотрим эту сцену с Белиндой.
Еще одна претендентка на роль Розалинды вскарабкалась на подмостки. Эта девушка было повыше ростом, постройнее, да и двигалась она хорошо. Но все равно как только герои Шекспира вступили в изящный словесный поединок, Орландо и только Орландо привлекал все внимание зрителей. Он был такой яркой фигурой, что казалось, будто его сейчас освещают не тусклые лампы – как и всех прочих, кто присутствовал на репетиции, – а яркие софиты.
Стефан ерзал в кресле и нетерпеливо поглядывал на часы.
– Сколько можно искать идеальную Розалинду? – пробормотал он.
Том Харт уже чуть менее уверенно подошел к сцене.
– Спасибо, – отрывисто бросил он. – Стефан, мне хотелось бы с вами поговорить о…
Внезапно его прервал чистый голосок, раздавшийся из глубины зала.
– Скажите, здесь происходит просмотр?
Все повернулись и посмотрели на вошедшую.
Элен повернулась самой последней, услышав тихий дружный вздох.
Девушка стояла на фоне красной бархатной шторы, прикрывавшей запасной выход. Пока она не заговорила снова, у всех было такое впечатление, будто столь прекрасное создание не может оказаться живым человеком из плоти и крови. Эта девушка напоминала прелестную статую, высеченную из мрамора. Но едва она пошевелилась, и, улыбаясь, задала очередной вопрос, ее лицо опять оживилось, и на нем заиграл румянец.
– Здесь подбирают артистов для участия в «Как вам это понравится»?
Ей так никто и не ответил. Девушка пошла между рядами к сцене. У нее были пепельные волосы, модно подстриженные и красиво обрамлявшие ее изящное лицо. Широко поставленные темно-синие глаза оглядели по очереди всех собравшихся, и девушка снова улыбнулась, на сей раз лукаво и слегка вызывающе. Она была юной, лет девятнадцати, не старше, но явно уже успела привыкнуть к тому, какое впечатление производит на людей ее внешность.
– Что это за чудесное видение? – шепотом спросила Хлоя у Стефана.
– Понятия не имею. Но я не уйду отсюда, пока не выясню, – он подмигнул Хлое, и ей стало хорошо при мысли о том, что между ними уже возникло взаимопонимание.
Первым пришел в себя Том.
– Да, у нас здесь просмотр. А вы хотели бы попробовать свои силы?
Девушка повернула к нему свое сияющее лицо.
– А можно? Понимаете, я не хочу навязываться. Давайте я сперва объясню… Меня зовут Пэнси Уоррен, я только что поселилась в Фоллиз-Хаусе. Хозяйка, Роза Поул, сказала мне, что вы ищете Розалинду. Я бы хотела попробовать. Я немножко играла в школе, а потом в Швейцарии, но… – Пэнси передернула плечами, давая понять, что это ерунда.
– О'кей, – голос Тома опять зазвучал бодро.
Он протянул Пэнси свой экземпляр пьесы и помог ей взобраться на сцену. Оливер подал Пэнси руку, и они с Томом вдвоем поставили ее на подмостки, словно хрупкую фарфоровую вещицу, которой нет цены.
Элен вжалась в кресло.
«Я бы никогда не смогла, – подумала она, – войти вот так в зал, где меня никто не знает и не ждет и попросить, чтобы мне разрешили участвовать в просмотре. Но ведь, с другой стороны, я и не такая красавица…»
Ее лицо слегка омрачилось, когда она посмотрела на артистов, приготовившихся произносить знакомые строчки.
Пэнси была в свободном джемпере с отложным воротником – свитер скрадывал ее стройную фигурку с маленьким бюстом, – в джинсах и мягких замшевых сапожках чуть выше щиколотки. Этот наряд, да еще шапка слегка взлохмаченных волос делали ее очень похожей на девушку, переодетую юношей, что и полагалось по тексту.
«Любовь – чистое безумие, – читала Пэнси, – и, право, заслуживает чулана и плетей не меньше, чем буйный сумасшедший».
Голос у нее был негромким, но удивительно звучным.
Тому не пришлось просить ее говорить погромче.
Она тоже великолепна, сказала себе Элен, великолепна, как и Оливер. Ей все равно, кто на нее смотрит и что думает. Она может быть самой собой, потому что уверена в своей правоте. Как и Оливеру, ей это дается без труда.
Элен была поглощена наблюдением за Пэнси и больше ничего не замечала, но Хлоя заметила и кое-что другое. Между Орландо и этой Розалиндой пробежала искра, которой не было раньше. Оливер вдруг посерьезнел, теперь это был юноша, влюбленный в саму любовь, и его игра стала убедительной. До этого она смотрелась просто мило.
А Розалинда, которую играла Пэнси, пока что потешалась над влюбленным юношей, но было понятно, что ее тоже тянет к нему.
И это было сыграно правильно.
«Охотно, от всего сердца, добрый юноша!» – тихо сказал Оливер.
«Нет, вы должны звать меня Розалиндой!» – в интонации Пэнси идеально сочетались юмор и пылкая страсть.
«Они уже хотят друг друга, – подумала Хлоя. – А такие люди, как эти двое, всегда добиваются, чего хотят». Хлоя бросила быстрый взгляд на завороженную Элен и вздохнула, пожалев бедняжку.
Публика невольно разразилась аплодисментами, и Оливер с Пэнси, зардевшись, подошли к краю сцены, вид у них был довольный.
– Правда, здорово? Правда, Оливер хорошо сыграл? – повернулась к Хлое сияющая Элен.
– Очень хорошо, – лаконично ответила Хлоя. – Если только режиссер не окажется слеп, как летучая мышь, мы можем себя поздравить с тем, что Фоллиз-Хаус подарил миру Розалинду. Какое у тебя мнение о нашей соседке?
Они посмотрели на стройную фигурку с серебристо-пепельными волосами, стоявшую на сцене между Томом и Оливером.
– Как удивительно, что мы живем в одном доме с таким созданием! Но она милая, как тебе кажется? – Элен нарочно говорила равнодушным тоном.
– Гм… – Хлоя подумала, что Пэнси действительно очень мило выглядит, но Элен от этой милоты не будет ничего хорошего.
Просмотр явно был завершен. Две разочарованные Розалинды незаметно удалились, и Том начал гасить свет. Элен нерешительно встала: ей страстно хотелось подойти к Оливеру, но стеснялась сделать первый шаг.
Сзади раздался голос Стефана Спарринга. Он тихонько прошептал Хлое:
– Еще есть время, чтобы перекусить. Вы составите мне компанию?
Элен тактично поспешила подхватить свои вещи. Она не хотела, чтобы Хлоя из вежливости оказалась вынуждена пригласить ее.
– До свидания, – твердо сказала Элен. Оливер и Пэнси еще стояли на краю сцены. Когда они наконец заговорили, ни один из них не упомянул о той, первой встрече в тумане на мосту Фолли. Они предпочли, чтобы воспоминание об этом осталось их общей тайной.
– Ты хорошо играла, – сказал Оливер. – Отличная вышла сцена.
Пэнси посмотрела на него в упор своими ясными глазами.
– Спасибо. Ты вообще-то тоже ничего играл. Очень даже ничего.
Когда Пэнси смеялась, ее красота как бы отходила на второй план, а на первый выступала ее неукротимая энергия. И это было такое прелестное сочетание, перед которым никто не мог устоять.
– У нас с тобой хорошо получится, – продолжала девушка. – Если, конечно, твой друг-режиссер даст мне эту роль.
– О, я думаю, он наверняка даст. А если он не сделает тебя моей Розалиндой, ему придется искать другого Орландо.
Оливер спрыгнул со сцены и, протянув Пэнси руки, помог ей спуститься на пол. Том тут же к ним присоединился.
Элен увидела, что они поглощены друг другом и позабыли про нее.
Она почти побежала к выходу, но затем нерешительно замерла, стоя в пустом фойе. Ей хотелось увидеть Оливера. Она просто не могла вернуться к своим книжкам, не перемолвившись с ним ни словечком. Но разве она может подойти к ним и вмешаться в их разговор?