– Элен, это ты? Почему ты не позвонила вчера вечером?
– Я… я не могла. Мама, что случилось?
– О, дорогая! Я не знаю даже, как тебе и сказать… Вчера администрация школы прислала мне уведомление. Они увольняют почасовиков. Их часы перейдут к тем, кто в штате. Элен, через неделю я останусь без работы! Вообще! Я не знаю, что делать! В этом месяце я заплатила по закладной, но…
– Подожди, мама! Дай мне подумать.
Элен откинулась назад и прислонилась головой к лакированным дощатым стенам. Пахло лаком, серый телефон-автомат казался единственным знакомым предметом в мире, который вот-вот грозил перевернуться вверх дном.
– Я приеду домой, – наконец произнесла Элен и сама удивилась тому, как твердо звучит ее голос. – Мне вообще не нужно было сюда возвращаться. Не волнуйся. Я найду работу.
– Нет, Элен! Твой отец…
Элен постаралась как можно ласковей остановить запротестовавшую мать. Она уловила в ее голосе нотку облегчения, и ей захотелось плакать…
– Я хочу домой. Мое место там. Оксфорд уже не тот, что был раньше… Послушай, ты потерпишь немножко? Если я уеду прямо сейчас, то мне придется потом возвращаться, чтобы тут уладить кое-какие дела, а мне этого не хочется.
– Да, конечно, мы потерпим. Элен, на этот месяц нам денег хватит. А в новом году я, может быть, найду постоянную работу на полставки. Но это еще не точно, еще надо дожить до Рождества и уплатить по счетам, а сейчас все так дорого…
– Не волнуйся, – повторила Элен. – Мы с тобой вдвоем справимся.
Когда они попрощались, Элен медленно положила трубку на рычаг и устало привалилась к стене.
«Это вмешалась судьба», – подумала Элен.
Ей нечего больше беспокоиться насчет Оливера. Она все равно уезжает из Оксфорда. Она представила себе панораму города, вспомнила, сколько он для нее значит… Башни и луга, окруженные реками, серые полки с книгами в библиотеках и много-много страниц, исписанных ее почерком… Теперь всему этому пришел конец.
Больше Оксфорда не будет. Как жаль, что ее последней ночью в Оксфорде стала именно эта, что именно она запомнится навсегда!
Элен печально запахнула пальто и вышла на улицу. Первым делом она пошла к своей руководительнице. Она, как обычно, была в колледже. Стены кабинета были от пола до потолка заставлены книгами, а из окна открывался вид на заливные луга. Волосы мисс Грэхем были собраны в маленький пучок, а на гладком лице лежала печать безмятежности, ведь она жила в замкнутом академическом мирке, не терзаемом житейскими треволнениями.
Элен, запинаясь, объяснила, что ей придется оставить учебу и мечты о дипломе. Ее мать и брат нуждаются в материальной поддержке, и ей нужно ехать домой.
Мисс Грэхем скрестила руки на груди и вздохнула.
– Как жаль! Вы же знаете, мы считали, что у вас есть все шансы стать первой в выпуске. Неужели ничего нельзя поделать? Если бы колледж мог оказать вам содействие… У нас есть фонды для студентов, испытывающих материальные затруднения, но помочь всей семье…
– Спасибо, но я думаю, что в этом нам вряд ли кто-то поможет.
– М-да… Но мы, конечно, будем держать для вас место. Может быть, в будущем году ваше материальное положение улучшится.
Элен вспомнила, как она впервые сидела здесь и смотрела широко раскрытыми глазами, с волнением и трепетом на происходящее в стенах великого учебного заведения, куда теперь допустили и ее. И, вспомнив все это, часто-часто заморгала, прогоняя подступившие к глазам слезы.
Она уже дошла до двери, как вдруг руководительница спросила, словно спохватившись:
– А чего вы вообще хотите добиться в жизни, Элен?
Неизвестно откуда взявшийся, совершенно неожиданный и спонтанный ответ последовал незамедлительно:
– Я бы хотела выйти замуж и родить детей.
Мисс Грэхем улыбнулась.
– Ну, для этого не нужно кончать с отличием Оксфорд.
Через минуту Элен уже возвращалась по мосту Магдалены к горе.
Почему, недоумевала она, я так ей ответила?
Неужели она лелеяла в глубине души смутную мечту о браке с Оливером и о маленьких блондинчиках, которые будут сидеть на заднем сиденье их скоростного «ягуара»?
При мысли об этом Элен невольно рассмеялась. Нет, ее мечты об Оливере никогда не заходили так далеко. Почему же тогда она дала такой крамольный ответ ученой старой деве? Ей хотелось нарушить это академическое благодушие… может быть, потому что оно теперь не имело ничего общего с ее собственной жизнью. А может, она лишь выразила этим ответом свою глубоко запрятанную тоску по надежному оплоту, которым перестала быть для нее их семья, потерпевшая крах.
Возможно…
Элен остановилась посередине моста Магдалены и посмотрела вверх. На фоне бледного неба высилась башня Магдалены: изумительно прекрасная и неподвластная времени, она величественно возвышалась над потоком машин и мотоциклов. Это было самое любимое место Элен в Оксфорде, и при взгляде на башню она снова вспомнила, что уезжает.
Элен посмотрела в одну сторону: там река огибала аккуратные лужайки и клумбы Ботанического сада. Посмотрела в другую: там, на островке между рукавами реки, таинственно темнели деревья аллеи Эддисона. Элен торопливо перешла через дорогу и зашла в маленький двор колледжа Магдалены. Она решила в последний раз прогуляться по аллее, это будет ее прощание с Оксфордом.
Элен прошла в арку монастыря святой Магдалены, слушая, как шаги отдаются гулким эхом от стертой миллионами подошв каменной мостовой, вышла в железные ворота на свет и снова замедлила шаг, очутившись под сенью высоких деревьев. Река здесь текла медленно, и в ее зеркале под небом отражались голые ветви деревьев. Берега сейчас тоже были голыми, но Элен знала, что весной они оживут и расцветятся крокусами и нарциссами. Ну, а летом здесь будут скользить лодки, в которых будут сидеть либо шумная компания, либо молчаливые, поглощенные друг другом парочки.
Как жаль, что она больше этого не увидит, потому что уедет!
И все же прогулка по тихой аллее успокоила Элен. Это место казалось таким глухим, хотя было расположено в центре города, жившего напряженной деловой жизнью.
Элен шла медленно, с наслаждением вдыхая холодный воздух и ощущая, как крикливые голоса, раздававшиеся в ее мозгу, постепенно умолкают. Потом, попозже, она займется делами, но пока хочет насладиться покоем.
Она уже дошла до конца аллеи, слыша лишь звук собственных шагов и ничего больше, как вдруг заметила, что кто-то стоит, облокотившись о невысокую стенку, и глядит на реку. Сначала Элен не узнала его, но потом разглядела черные волосы, которые ветер откинул назад, и смуглое лицо, сосредоточенно нахмуренные брови.
Это был Том Харт.
Он поднял глаза и сразу заметил Элен, так что она уже не могла тихонько прошмыгнуть мимо.
– Ну, как вы? – без улыбки спросил Том.
– Нормально. А вы? – Элен заметила у него вокруг глаз усталые морщинки.
Том был небрит, и темная щетина подчеркивала удлиненный овал его лица. Элен внезапно осознала, что он удивительно привлекательный мужчина, хотя его красота – полная противоположность чистой, классической красоте Оливера.
Том нетерпеливо передернул плечами.
– Ну конечно, я в порядке. Все это пустяки. Если разобраться, они созданы друг для друга, – но ему не удалось обмануть Элен своей иронической усмешкой, она поняла, что он страстно желает Пэнси.
«Ему так же плохо, как и мне, – подумала Элен. – Даже еще хуже, ведь он, наверное, как и Оливер с Пэнси, привык всегда добиваться своего».
– Можно мне немного прогуляться вместе с вами? – церемонно спросил Том.
Элен не очень охотно кивнула, и они медленно пошли под сенью деревьев.
– Это мое прощание с Оксфордом. Мне придется немедленно уехать, – наконец вымолвила Элен.
– Боже мой! – изумленно воззрился на нее Том. – Неужели это из-за Оливера?
Элен рассмеялась.
– Нет. Он значит… значил для меня очень много… гораздо больше, чем мне казалось до вчерашнего дня, но из-за этого я бы не пустилась наутек, – Элен глубоко вздохнула и искоса посмотрела на Тома.
Он отвернулся от нее и глядел на реку, медленно струившую свои воды.